Синьку, похожую на старушку, сестры милосердия перетаскивали от одного раненого к другому, сохраняя им жизни. Только сохраняя жизни.

Плач и вой горя стоял над лагерем. Почти никто из воинов-бездарей, Безликих или крестоносцев, что перешли порталами на ту сторону, не вернулся. Вытащили только Корня да тело Нестояна, в пылу боя не разглядев, что этого достойного воина уже не спасти, и голова его откатилась от тела уже в лагере, держалась лишь на полоске кожи да лоскутке кольчужной бармицы.

Зуб стоял на коленях, застыв в немом крике к небу, пролив два ручья слез от глаз к ушам. Белый запретил Зубу переходить порталом, вычеркнув его, по возрасту, из атакующей группы.

Окруженный густой дымкой своей темной формы, поднялся на ноги Марк, шатаясь, побрел от людей. Все подумали, что ему надо побыть одному, но Марк стал вываливать на свободное от людей место из Мешка Путника собранные трофеи.

«Я не только твой черный алмаз, Птица, я твой черный хомяк!» – услышал у себя в голове Ястреб.

Оружие, тела павших соратников, глыбы тел и частей тел Паладинов Тьмы, их ужасное оружие горой росли у ног Марка. Но не для того, чтобы освободить Мешок, сделал это Марк. Он стал забирать тьму из тел и доспехов Паладинов. Широкий поток Силы пролился на магов. Особенно богатый – на Синьку, а через нее – обратно на раненых.

– Спасибо, брат Сумрак! – прохрипела девушка. – Теперь никого не отпущу!

Белый, старательно не смотря на Синеглазку, боящийся видеть ее такой изнуренной, подошел к Ястребу.

– Живой?

– Не знаю, – прохрипел Ястреб, хватаясь за руку Белого, поднимаясь с его помощью.

Он осмотрел себя. Его гордость – латная броня – стала хламом, годным не то что в ремонт, а в перековку, части пластин доспеха просто не было. Один наплечник болтался на ремне, на спине, как подрубленное крыло, второго – вовсе не было.

– Как Малыш? – спросил Ястреб.

– Живой. Это главное. А жена моя его починит, – ответил Белый Хвост.

– Даже так? – вскинул брови Ястреб.

– Да, жена! Мать моих детей! Ты против? – твердо сказал Белый.

– С чего вдруг? Завидую просто. А так – твое дело, – пожал плечами Ястреб.

– Знаешь, брат, – усмехнулся Белохвост, – мы с тобой истинно наследники Деда! Пошли на дело – да и убились!

И они обнялись крепко, до хруста костей. А что слезы из глаз, так это ерунда. Слезы – не кровь. Высохнут без урона.

* * *

Наступил вечер. Синьку, изможденную сверх всякой меры, Чума погрузила в сон помимо ее воли. И потом повелительница крови ходила между кострами, усыпляя раненых, перевозбужденных людей. А потом ревела на груди клубящегося тьмой Марка. Жуткий меч Паладина Тьмы отрубил ее мужу не только ноги, но и корешок, который она очень любила. И, как бы ни была сильна маг Жизни, но способность иметь детей она не вернет Нису, даже если сможет ему вернуть мужское достоинство и мужскую силу. Плача, такая прежде грозная и веселая, бесшабашная и пошлая, Ворониха умоляла Марка не бросать их с Нисом. «Ведь мы так полюбили тебя!»

Белохвост и Ястреб сидели у костра, с мрачной понуростью глядя в огонь. Тихо и незаметно подошел Ронг, зияя белой кожей через пробоины в доспехе и одеждах.

– Мне нужен Мастер Боли, – сказал он.

– Тебе или… ЕМУ? – спросил Ястреб, не поднимая головы, но сам же себе ответил: – Ему. Тебе он без надобности. Забирай. С условием, что доведете до нас то, что накопаете в его голове.

– Иначе и быть не может, – поклонился Ронг.

– Ты сам вернешься? – спросил Ястреб.

– Я не волен это решить. Как будет воля владыки… – Ронг еще раз поклонился.

– Вернется, – сказал Белый, бросая кусок древка копья в огонь. – Наш бой только начался. Только сейчас понял, как нас с тобой напугала сила тьмы, с которой мы столкнулись. А как напугали их мы? Не думал? Да, мы убились, напрочь! Но они этого не знают. Сумрачный даже тела всех наших собрал. И как это выглядит с их стороны?

Ястреб потряс головой, опять стал смотреть на огонь, улыбнулся:

– Похоже, ты прав! – сказал он. – К ним, в самое их логово, в самое защищенное место вламывается группа безумцев, крушит все, как ящер в посудной лавке, берет все, что хочет, и уходит. И вся их сила, вся их – с таким трудом собранная – мощь тьмы бессильна была нас остановить. Да, эпичненько выглядит.

– Особенно ты, кромсающий Паладинов Тьмы в фарш Утерянным Клинком, и наш сумеречный брат, что вообще вытворял – не пойми что! – усмехнулся Белый, опять прислушавшись к стонам и плачам Воронихи.

– Если бы не Сумрак – все там остались, – вздохнул Ястреб. – Это же он всех вытащил. Любу свою сумел утянуть даже без урона.

– Их не поймешь, – повел плечами Белый, – любятся, а он бегает от них.

– Их дело, – выставил ладонь Ястреб. – Нам бы со своими делами разобраться. Пусть любятся, сколько влезет – пока до мозолей не сотрутся. А днем бегают. Не убудет. Но в драку Сумрак влез только тогда, когда спасать уже некого было. И как! Как влез! Как раскрыл он свой потенциал! Ты бы видел! Тьма и разрушение! И все – чисто на интуиции!

– Вы задолбали, братья, – пророкотал из тьмы сумеречный голос Марка, – обсуждать меня за глаза.

– Присядь, в глаза обсудим. Я был прав, ты – самое сильное наше оружие против Пауков. Тебе надо развивать свои дары.

– Нах! Брат! Нах! Видишь, сколько часов прошло уже, а я все хожу тут – страхолюдиной. Никак в себя не приду, – Марк сел перед огнем. От клубящейся вокруг него тьмы огонь опасливо трепетал, языки пламени шарахались от Марка, как от сквозняка.

– Ты должен смириться со своим даром, – проскрипел голос из тьмы, и к костру подсел Хранитель, – принять его, научиться жить с ним, использовать его. Разделение Силы на Свет и Тьму было ошибкой. Умышленной ошибкой. Властьдержащие слишком опасались той мощи, какой маги могли бы стать. И они разделили магов. Ослабив их вдвое. А потом – вообще низвели магов до уровня базарных шарлатанов этим разделением на таланты, цвета. Уж кто их надоумил – не ведаю.

– А разве они не правы? – поднял голову Ястреб. – Погляди вокруг. Мир уничтожен. Магами!

– Да. Я не узнаю Мира. Пустыня. Но я не знаю, почему так случилось. И сколько времени прошло.

– Ты про Катастрофу не слышал? – удивился Марк.

– Мы с братом засекли прорыв демонов. Какая-то вздорная девчонка с даром нашла слишком сильную книгу. И призвала демонов, даже не осознавая последствий своих действий. Конечно же она не смогла подчинить призванных. Первая и погибла. А я получил вот это. На память от каверзных демонов.

Хранитель показал черную руку с когтями.

– Но оказалось, что это ловушка. И по следу Призыва пришел Легион. Тогда впервые это место опустело. Так мы с братом и погибли, но закрыли Прорыв.