использовать какие-то ужасные имена типа Сатаны. В остальном я не против. Я слышал, как ты сказал, что имена не важны, – я знаю, ты не это имел в виду, но имена важны. Мы носим их и становимся теми, кем нас называют. Иисус, мир ему, был хорошим человеком. Как я могу возражать против того, чтобы люди христианского происхождения брали его имя? Пусть это принесет ему радость.

В общем, в результате я назначил первому «Иисусу», то есть Киту, клозапин: другие лекарства просто не действовали на него. И, к счастью, скоро ему стало лучше, и однажды он решил, что его снова зовут Кит.

Иисус Альберто оказался более упрямым, потому что, хотя его болезнь легче поддавалась лечению антипсихотическими препаратами, он также был асоциальным человеком, и лечение психоза не сильно улучшило его отношения с медицинским персоналом. Он пробыл в системе дольше, чем мог бы, и в конце концов его выпустили из больницы по решению комиссии.

Пока оба пациента жили в отделении вместе, они несколько раз ругались, и я думаю, что второй Иисус чаще побеждал первого. Мы обязаны защищать наших пациентов в соответствии с Законом о медицинском обслуживании 2014 года, поэтому в Службу защиты поступило несколько сообщений о первом Иисусе и насилии второго Иисуса, что привело к нескольким телефонным звонкам с настойчивыми вопросами.

Вскоре после начала приема клозапина я привел первого Иисуса в палату, чтобы обсудить прогресс в его лечении. Он все еще сильно бредил и обычно начинал свою проповедь, когда другие хотели ложиться спать. Я спросил его об Иисусе Альберто. Он наклонился вперед и покачал головой.

– Этот человек думает, что он Иисус, он совершенно сумасшедший.

Позже, во время того же обхода, капеллан пришел навестить меня.

– Я беспокоюсь о Мухаммеде, – сказал он.

Я посмотрел на него и ждал продолжения, но его не последовало.

– Что случилось?

– Ну, он сказал мне, что Иисус приставал к нему с просьбой о деньгах. Он действительно не может о себе позаботиться.

– Подождите, уточните, вы имеете в виду Альберто? – спросил я.

– Нет, настоящего, – ответил он.

Я обнаружил, что попал в ловушку в стиле «Жития Брайана по Монти Пайтону». Ты смеешься, центурион?

Придя в себя, я прокрутил это в уме.

– Значит, настоящий Иисус преследует Мухаммеда?

Я мысленно вернулся к нему.

– Да, – сказал он с едва заметной улыбкой.

И как раз перед тем, как окончательно потерять самообладание, он успел сказать:

– Мир им обоим.

Дееспособность и смерть: Жил-был кривой человек

Первая аббревиатура, которую изучают в судебной психиатрии, – это ПБП. Расшифровывается она как «психически больной преступник», и таких в тюрьмах и больницах очень много. Но справедливости ради следует сказать, что у большинства преступников нет психических расстройств, и моя работа – отличать здоровых от больных.

ПЛОХИЕ ЛЮДИ ДОЛЖНЫ ПОПАСТЬ В ТЮРЬМУ ИЛИ БЫТЬ КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ НАКАЗАНЫ. ПСИХИЧЕСКИ БОЛЬНЫЕ НУЖДАЮТСЯ В ЛЕЧЕНИИ В БОЛЬНИЦЕ. ЭТО ДВЕ КРАЙНОСТИ, И НА САМОМ ДЕЛЕ МЫ ИМЕЕМ ДЕЛО В ОСНОВНОМ С ОТТЕНКАМИ СЕРОГО.

Часть III Закона о психическом здоровье посвящена взаимосвязи между преступностью и психическими заболеваниями и позволяет распределять людей в суд или в больницу для лечения. Но Закон о психическом здоровье распространяется только на больницы, поэтому нельзя использовать его для лечения против воли в тюрьме. Дееспособных заключенных нельзя лечить, если они этого не хотят.

Стоит отметить, что Закон о психическом здоровье в основном умалчивает о дееспособности – ваше личное понимание своего состояния ему не подчиняется. В некотором смысле это даже к лучшему. Например, если у кого-то аппендицит, сопровождающийся сильной болью в животе и отвратительным самочувствием, то с вероятностью в сто процентов человек пойдет к врачу и ему вырежут эту штуку.

Но если вы слышите голоса, говорящие вам, что врач установил вам в мозг устройство слежения, которое контролирует ваши действия, то вряд ли вы захотите обратиться к врачу и уж тем более последовать его совету.

Один из моих пациентов в больнице Святого Иуды, шеф-повар по имени Адам, часто кричал на меня во время обхода, жалуясь именно на эту проблему. Он верил, что в детстве ему в мозг хирургическим путем подсадили устройство слежения.

– Это сделали, пока мне удаляли миндалины.

В детстве он не проснулся сразу после операции, а годы спустя ему в голову пришла такая вот мысль – это называется бредовое воспоминание.

Это «устройство слежения» заставило его ударить мать, а затем идти по шоссе, время от времени бросаясь в поток машин. В конце концов он сбросил тротуарную плитку с автомобильного моста, и она чуть не попала в машину под ним. Водителю пришлось свернуть на обочину. К счастью, никто не пострадал, но вообще его действия могли привести к чьей-нибудь смерти.

– Это устройство контролирует то, что вы делаете? – спросил я.

– Ты издеваешься? Ты знаешь, что да, ты же врач, ты, мать твою, сам часть этого.

Это «устройство» также вызывало у него головные боли и необычные ощущения в голове. Иногда он слышал, как люди, управлявшие им, говорили о нем.

Его семья сообщала, что всего полгода назад он был милым молодым человеком, а потом приревновал свою девушку и подумал, что она пытается убить его, пока он спит. Однажды вечером он пришел домой, слишком много выпив, и сказал, что нашел пустой шприц, которым его девушка делала ему укол.

Его родители решили, что он пьян, что было для него нехарактерно, но он взял отвертку из отцовского гаража и попытался воткнуть ее себе в кожу головы с целью извлечь устройство слежения. Адам сдал все анализы крови, и я направил его на сканирование мозга. При обследовании не нашли ничего необычного. Он попросил показать ему снимок, и я так и сделал.

– Его сделали невидимым, – сказал он, глубоко вздыхая. – Теперь мы никогда не сможем его вытащить.

Он не употреблял наркотики и не принимал лекарств, которые могут вызвать психоз. К сожалению, в отсутствие какой-либо другой видимой причины стало ясно, что у него шизофрения. И это был хрестоматийный пример шизофрении.

– Адам, – обратился я к нему во время обхода палаты, – я бы хотел, чтобы вы принимали лекарства.

Он покачал головой.

– Я надеялся, что ты не часть этого. Не может быть, блин, чтобы я слушал твою брехню о контроле разума. И, если ты попытаешься сделать мне укол, я подам в суд.

Он сказал почти то же самое и на следующий день, и через день. Медсестры сделали все возможное, чтобы умаслить