после долгих лет каторжного труда наконец едет на бал в сказочной карете. Вот только хрустальных туфелек у нее не было: левая стопа в гипсе, правая – в стоптанном кеде.

– Готова? – спросил Пётрек.

– Ага. Подожди, будет легче, если я повернусь спиной…

– Может, помочь? – спросил водитель.

– Нет, нет, спасибо, как-нибудь справлюсь. – Юлита ухватилась за плечо Пётрека, согнула колено. – Медленно… Медленно… Уф-ф. Спасибо. Пристегнешь мне ремень?

– Конечно… Все, готово. Удачи, а я побежал к телевизору.

– “Высокое напряжение” начнется только через полтора часа…

– Хочу точно знать, что ничего не пропущу. Держись! И зажги там!

Автомобиль тронулся, как только Пётрек закрыл дверь. Водитель ехал медленно, притормаживая перед каждой выбоиной, за что Юлита была ему очень признательна. Вскоре они были уже на Маримонтской, с правой стороны мелькали дома, слева тянулся погруженный во мрак Белянский лес. Несмотря на поздний час, движение было оживленное, на улице пробки. Юлита смотрела прямо перед собой, а больше никуда смотреть она и не могла из-за воротника. Она видела в зеркале сосредоточенные на дороге глаза водителя и свое собственное лицо: поцарапанное, в синяках. “Ну что же, – подумала она, скривившись своему отражению, – гримершам придется потрудиться”.

– Вы к нам впервые? – прервал тишину водитель. Может, заметил, что она пялится в зеркало, а может, просто стало скучно.

– Да.

– И как? Волнуетесь?

– Знаете, скорее нет… – Юлита натянула на колени платье. Летнее, в цветочки. Единственное, которое она смогла надеть. – Я никогда не боялась камеры.

– Ну тогда мое вам восхищение. Я при одном ее виде проглатываю язык. – Мужчина обогнал украшенный птичьим дерьмом седан и, игнорируя бешеные сигналы, втиснулся на соседнюю полосу, прямо перед белым фургоном. Пошел дождь со снегом. – Однажды меня даже пришли записывать, потому что им срочно понадобился комментарий простого человека для какого-то материала о яблоках или чем-то таком, а я как раз был под рукой…

– Ага. В “Меганьюсах” мы тоже так иногда делали.

– А, ну тогда вы понимаете, о чем я. В общем, начинают они снимать, а я только бе и ме, бе и ме, как баран, понимаете?

– Ага.

– А семью вы уже обзвонили? Знакомых? – Водитель ускорился, чтобы проскочить на желтый. – Похвастаться?

– Нет.

– Нет? Не может быть!

– Если бы они знали, что я в таком состоянии еду на телевидение, они бы мне голову оторвали.

– А, верно, вы же только что из больницы…

Машина остановилась на очередном светофоре. С другой стороны перекрестка выстроилась очередь из машин, тянувшаяся до самого горизонта. Водитель забарабанил пальцами по рулю, взглянул на часы.

– Вы не возражаете, если мы поедем объездным путем? Иначе простоим тут до утра.

– Конечно.

Водитель включил поворотник и свернул на улицу Девайтис, перерезавшую Белянский лес пополам. Голые черные деревья, едва заметные на фоне затянутого тучами неба, слабый свет фонарей, и никого, ни единой живой души; для велосипедистов слишком холодно, у студентов Университета кардинала Стефана Вышинского уже закончились занятия. Через пару сотен метров водитель съехал на грязную дорогу, настолько узкую, что ветки царапали стекла с обеих сторон автомобиля, словно пытались его схватить. А потом он остановился… и выключил фары.

– Что… Что происходит? – выдавила Юлита.

– Телефон.

– Что?

– Отдай телефон.

Водитель обернулся в ее сторону. У него в руке что-то блеснуло, черный металлический предмет. Было слишком темно, чтобы сказать, что это. Но Юлита могла догадаться. Она потянулась к сумке. Нащупала перцовый баллончик. В голове мелькнула мысль достать баллончик, прыснуть ему в глаза, но она сразу же одумалась: даже если ей это удастся, то что потом? Убегать на костылях? Начать кричать? Кто ее здесь услышит?

– Мне самому взять?

– Сейчас, сейчас, здесь же темно…

Юлита достала телефон, но прежде, чем отдать его водителю, нажала на кнопку с боку. Загорелся экран, на несколько секунд осветив салон. Она замерла. Да, она увидела пистолет, но ее поразило не это, а лицо мужчины. Раньше она не обратила на него внимания, так как была слишком занята перспективой дебюта на телевидении, но сейчас ей хватило нескольких секунд, чтобы его узнать. Это был он.

Ее затрясло. “Дура, – думала она, – да ведь кто угодно может сказать, что работает на телевидении, кто угодно может включить джингл из «Фактов», кто угодно может наклеить логотип TVN на машину. A на LinkedIn видно, кто просматривал твой профиль. Ты не вылогинилась. Забыла”.

– Вижу, представляться мне не надо.

– Чего тебе нужно? – Она изо всех сил старалась звучать уверенно, но совладать с голосом не получалось: она знала, что в каждом звуке слышался ее страх.

– Поговорить, – ответил Эмиль Хорчинский, пряча ее телефон в карман.

– О чем?

– О том, что будет дальше.

Она не могла сосредоточиться на его словах, на его лице.

Смотрела на дуло пистолета. На палец на курке.

– Есть два сценария, – сказал он. – Либо мы договариваемся, либо мы не договариваемся. Знаешь, что будет, если мы не договоримся?

– Ты меня застрелишь.

– Нет. Зачем? Я просто выкину тебя из машины посреди леса. Тебя никто не услышит. На костылях ты до улицы не дойдешь. Тебя никто не найдет, ты замерзнешь.

Он с минуту помолчал. Юлита думала, слышит ли он, как у нее бьется сердце.

– Чтобы было понятно, я тебе этого не желаю. Но если придется… Я это сделаю. Без колебаний. Второй сценарий такой, что мы договариваемся. Тогда я отвезу тебя домой, и ты ляжешь спать в своей кровати.

– Второй звучит лучше.

– Правда? А мне нужно совсем немного. Три дня, и все.

– Не поняла.

– Три дня держи рот на замке. Никому обо мне не говори.

– А потом?

– А потом мне все равно.

Тучи рассеялись, открыв месяц. Она снова увидела его лицо. Блестящие глаза с темными кругами. Впалые щеки. Он выглядел как на фотографиях, но был кем-то другим.

– Ты хочешь кого-то убить, да? – спросила она. – Есть еще кто-то?

– Может быть.

– Я… Я не могу…

– Переживаешь за свою совесть? – он не дал ей договорить. – Ты видела этот форум. Видела, что там. Знаешь, чего заслуживают эти люди.

– Суда.

– Не смеши меня, – он повысил голос. – Какого суда? Такого, как у Бучека?

– Если я обнародую все материалы, которые я собрала, у них не будет выбора…

– Нет, нет. Ты не понимаешь. Не понимаешь масштаба всего этого. Куда ниточки тянутся.

– И куда?

– Увидишь. Через три дня.

Юлита молчала. Она собиралась с силами, чтобы задать вопрос, который неделями не давал ей покоя.

– Почему… Почему это так важно для тебя?

Он долго не отвечал. Можно было подумать, что он ее проигнорировал, не услышал. Но она видела, как дрожит его рука с пистолетом.

– Ты просмотрела весь форум? Все сюжеты?