Увы, всякий раз заходя в его кабинет, Уэствуд заставал детектива с сигаретой в руках и со стоящей рядом переполненной пепельницей.

– Третья группа, положительный резус, класс Проксимы «огонь», – сообщил Глесон. – Я уверен, в городе много таких людей, но среди членов мэрского совета явно не более одного.

– Городской совет? – Марв был очень удивлён. – Что вас натолкнуло на такую мысль?

– Я расскажу тебе позже. Прежде проверь базы данных и, если у кого-то из членов совета найдётся такая же кровь, разговор будет иметь дальнейший смысл.

– Это опасная территория, Уэствуд.

– У нас опасная работа. Ты же справишься?

– Будет сложно, но я сделаю всё возможное.

Порой Глесону казалось, что Марв способен сделать больше, чем всё возможное. Неоднократно он находил косвенные зацепки, приводящие к раскрытию преступлений, после чего даже опытный Уэствуд мысленно выражал ему почтение.

Ларссон вернулся ближе к вечеру.

В это время Уэствуд уже готовился к завершению рабочего дня и планировал через полчаса отправиться домой. Он налил себе бокал бренди – в этом он не видел ничего зазорного. Глесон крайне редко выпивал в присутствии жены и детей, ибо это казалось ему неуважением к родственникам. Поэтому приходилось ограничивать себя стаканом-другим на работе.

Марв вошёл и первым делом попросил пепельницу. Несмотря на то, что Глесон давно оставил эту привычку, он хранил в шкафу пепельницу как раз для таких случаев.

– Выяснил что-нибудь? – спросил Уэствуд, почувствовав запах дыма.

Когда-то аромат табака вызывал у него удовольствие, но ныне он к нему испытывал только отвращение.

– Выяснил, – ответил Марв и глубоко затянулся.

На его лице не было видно радости.

– Не затягивай с ответом.

– Роберт Ковальски.

В лицо Уэствуда ударило облако дыма, и он невольно отвернулся. Известие, полученное от Марва, заставило стать серьёзным донельзя.

– Группа крови? Класс?

– Всё вместе. Из всех ближайших приближённых Густава Забитцера только у Роберта Ковальски была третья группа крови вкупе с огненным классом.

Роберт Ковальски был не менее уважаем в городе, чем Людвиг Циммерман. Мало кто был в курсе, что помимо политической деятельности Ковальски занимался бизнесом – он владел крупнейшим торговым центром в городе «Жемчужина Свайзлаутерна» расположенным на Свайзер-штрассе.

– Я всем сердцем верил в то, что анализ крови не укажет нам на Людвига Циммермана, но всё вышло куда хуже, – разочарованно произнёс Уэствуд и налил себе второй стакан.

– У вас были подозрения в отношении Циммермана?

Уэствуд вытащил из-за стола второй бокал, в который налил бренди и для Марва. Детектив никогда не был замечен пьющим на работе, но в данный момент он не нашёл причины отказаться выпить.

– Всего лишь косвенные улики, – сказал Глесон. – На месте преступления была найдена пуля.

Он положил её на стол и дал изучить Марву. Тот покрутил её в руках, но ничего не выявил.

– Подобный калибр очень редкий, – пояснил Уэствуд. – Он подходит только для эксклюзивной модели «Кольт Уокер» 1849 года.

– Это легендарное оружие. Если не ошибаюсь, такой был подарен самому Ван Хельсингу для охоты на оборотней.

Глесон мало знал о Ван Хельсинге, потому доверился Марву.

– Насколько редок этот револьвер? Сколько их может быть в городе?

– Допускаю возможность, что нет вообще, потому что большая часть так и осталась за океаном. При самом же оптимистичном варианте могут быть один или два владельца. Не думаю, что больше.

– Из такого револьвера был застрелен Густав Забитцер.

Марв был человеком, который никогда и ничему не удивляется. Его невозмутимости мог позавидовать не только Уэствуд, но и сам начальник участка. Так случилось и сейчас – Марв не выразил ни единой эмоции, предпочтя провести анализ внутри своей головы.

– Смею предположить, у Людвига Циммермана обнаружен «Кольт Уокер»? – спросил Марв.

– Несколько недель назад он купил его у Ганса Сорвенгера. Возможно, ты ещё не знаешь кто это – в городе он совсем недавно. Продаёт антиквариат. Он клялся мне, что в его ассортименте нет ни единого рабочего экземпляра. Я осмотрел то, что у него есть в продаже и удостоверился в этом.

– Выходит, Циммерман невиновен?

– Хотелось бы верить, но найденная кровь не даёт мне покоя…

– Всё это может быть только совпадением, Уэствуд.

– Я сделаю всё возможное для того, чтобы доказать, что мы имеем дело с совпадением. Я допрошу и Циммермана, и Ковальски.

Марв напомнил Уэствуду об опасности, которая может последовать за этими действиями. Глесон и сам это знал – на фоне Ковальски и Циммермана он казался столь незаметным и малозначительным, что они могли раздавать его одним нажатием ноги.

Но тридцать лет назад Уэствуд дал клятву, что пока он носит на себе полицейскую форму, в городе будет царить справедливость. Со временем он убедился, что сколь бы он не старался, абсолютной справедливости везде и во всём добиться бы не смог.

Но он должен пытаться – раз за разом, пусть и с переменным успехом. Если все в одночасье опустят руки, город погрузится в полный хаос и атмосферу безнаказанности. Город, в котором Уэствуд родился, вырос, всю жизнь работал, встретил свою единственную любовь и в котором, скорее всего, умрёт.

Встреча с Людвигом Циммерманом состоялась возле особняка помощника мэра. Он оказал гостю радушный приём – угостил чаем и пригласил в свой сад.

Уэствуду было неловко находиться в такой роскоши. Дом Циммермана был построен из белого камня, в нём было три этажа, все балконы были позолочены, а двор занимал площадь добротного микрорайона с окраины города.

Подле Уэствуда бегали две овчарки. Он не боялся собак, скорее напротив – ценил их преданность к человеку, потому не отказал себе в удовольствии погладить их.

Он вырос в довольно бедной семье. Всю свою жизнь работал ради того, чтобы построить дом и благоустроить детей. «Ауди» Уэствуд купил ещё восемнадцать лет назад, и с тех пор не возникало ни единой возможности приобрести что-то лучше.

Он не завидовал Циммерману. Не презирал его богатство. Не понимал лишь того, где таится справедливость – они оба трудились во благо города, но уровень их жизни был абсолютно несоизмерим.

– Меня, как и весь совет, потрясла новость об убийстве герра Забитцера, – сказал Циммерман, потрепав овчарку за ухо.

За тридцать лет Уэствуд научился распознавать по лицам, какие люди способны на преступление, а какие нет. Для незнающего наблюдателя Циммерман мог показаться совсем обычным – среднее телосложение, седые волосы, голубые глаза и острый нос.

Но Уэствуд замечал в нём взгляд хищника. Не обладающий такой особенностью никогда бы не смог стать ни помощником мэра, ни