Уэствуд Глесон, инспектор полиции, проснулся в своём доме. Не изменяя традициям, он почистил зубы, расчесался, съел свой любимый завтрак, состоящий из яиц и баварской колбаски, выпил чай с капелькой молока и, поцеловав в лоб свою жену Маргарет, отправился на работу.

Он завёл свой старенький «Ауди» и тронулся. Радио не включил – он редко слушал его во время поездок. Отчего-то Глесона больше привлекала возможность подумать по дороге – о свершившемся и несвершившемся, о грядущем и заведомо невозможном.

Он проворчал, когда опоздал на зелёный свет светофора, поэтому пришлось остановиться.

Последнее время Уэствуд целиком и полностью посвящал себя работе. Своей жизни как таковой у него уже не было – он попросту не знал, каково это. Его общение с семьёй ограничивалось редкими вечерними просмотрами кинофильмов с женой, и короткими, непринуждёнными диалогами с ней же за завтраком.

Сын Уэствуда, Джеймс, в последний раз звонил два месяца назад, а в гостях был в конце прошлого лета. Он работал адвокатом в Берлине – наверняка, добился успехов и построил хорошую карьеру. Глесон был очень горд за сына, и любил его, несмотря на то, что видеться они практически прекратили.

Это удручало. Уэствуд отдал бы всё ради того, чтобы на пару дней вернуться в прошлое, где Джеймс и Джоан, его дочь, ещё были детьми. Всё было просто. Дети любили родителей, а родители детей. Кто знал тогда, что к текущему году всё так изменится?

К слову, Джоан звонила куда чаще Джеймса, но Глесону и этого было мало. Даже сейчас, будучи стариком, он мечтал потрепать её за щёки, угостить мороженым и рассказать ей её любимую сказку. Наверняка, Джоан в свои двадцать два года не этого хотела, и Глесону сложно было винить её в этом.

Она покинула родительский дом четыре года назад. Будучи образцовой девочкой, она окончила школу с отличием и отправилась учиться в Оксфорд – один из самых престижных университетов не только в Англии, но и во всём Союзе.

Приезжала только на каникулах, привозила подарки, не обделяя ни отца, ни мать. Глесон любил эти моменты, и с трудом сдерживал слёзы, когда она снова покидала их дом на полгода.

Он понимал, что скоро она окончит Оксфорд, найдёт себе работу в Англии, потому что за время проживания там влюбилась в свою историческую родину, и станет появляться ещё реже в жизни Уэствуда и Маргарет.

Инспектор был невероятно рад за них обоих. Они были его гордостью – лучшим, что он смог привнести в этот мир. Но расставаться с детьми невероятно сложно. Это причиняло боль Уэствуду.

Он посмотрел в зеркало заднего вида и, переключив передачу, перестроился на другую полосу.

Пол Уэствуд Глесон расследовал самое громкое дело в городе за последнее время – убийство мэра Густава Забитцера. Обстоятельства его смерти были очень необычны – тело мэра было найдено в отеле «Фридрихграбен». Оно практически полностью сгорело, и лишь небольшая часть его кожи не была тронута ожогами.

Сам номер отеля не пострадал – стены, потолки и мебель остались нетронутыми. В помещении царил беспорядок, но только поддельная картина Айвазовского оказалась уликой. Вернее, и не картина вовсе, а то, что скрывалось под ней.

Это было пулевое отверстие, что натолкнуло следствие на мысль, что мэр был не только сожжён, но ещё и застрелен. Каков смысл дважды убивать одного и того же человека? Смерти не бывает много или мало – она окончательна. Если человек умер после выстрела, мертвее от сожжения он не станет.

Несколько дней назад мальчик по имени Юлиан Мерлин принёс Уэствуду пулю, которой застрелили Густава Забитцера. Она была найдена в соседнем номере – судя по всему, прошла навылет.

Глесон поражался этому юноше. Юлиану было всего лишь семнадцать или восемнадцать лет, но судьба заставила его рано повзрослеть. Несмотря на юношеский максимализм, от которого он всё ещё не избавился, Юлиан мыслил весьма рационально для своего возраста.

Возможно, в его становлении сыграла роль Ривальда Скуэйн – женщина, которую Уэствуд одновременно и остерегался, и которой восхищался. Она могла распутать любое преступление за несколько дней, и никто после её смерти ни на йоту не приблизился к такому показателю. Ни Департамент, ни, тем более, полиция.

Как бы то ни было, Юлиан Мерлин смог найти и пулевое отверстие, и пулю. У Уэствуда не было доказательств того, что эта пуля настоящая. В ответ на это Юлиан посоветовал ему обратиться к Гансу Сорвенгеру – новому человеку в городе, продавцу антиквариата и прочих блестящих безделушек.

Попутно Юлиан говорил что-то о его брате Якобе, имя которого Уэствуд слышал в первый раз. Рассказ юнца он плохо запомнил, но суть для себя выделил – этот несуществующий человек был крайне плохим.

Неизвестно, что двигало мальчиком в тот момент. Уэствуд не придал этим словам большого значения. Но, зная, насколько часто Юлиан говорил толковые вещи, решил навестить Ганса Сорвенгера.

Мальчик был прав. Ганс Сорвенгер продал эксклюзивный револьвер «Кольт Уокер» Людвигу Циммерману – помощнику мэра и одному из самых уважаемых людей в городе. Пуля, которую Юлиан принёс в полицейский участок, подходила только к этому виду оружия.

Сорвенгер восклицательным тоном заявил, что не продаёт то, что может убить человека, и всё, что у него есть в наличии – всего лишь сувениры. Он посетовал на то, что ему, как законопослушному гражданину, неприятно давать показания полицейскому без ордера, потому попросил Уэствуда передать начальству, чтобы впредь они заботились об этом.

Глесон согласился и отправился дальше по своим делам.

Людвиг Циммерман работал в правительстве уже двенадцать лет, ровно половину из которых продержался на должности старшего помощника. Всё это время он – публичная личность и медиаперсона, не давал ни единого повода усомниться в своей верности как городу, так и своему непосредственному начальнику.

По совместительству, он являлся владельцем крупнейшего банка города «Гросс». Успеху предприятия во многом поспособствовала известность Людвига Циммермана – люди доверяли ему, потому у них не возникало сомнений в «Гроссбанке».

Уэствуд услугами банков не пользовался. Он буквально презирал их из-за того, что вся их суть заключалась в наживе на людях, оказавшихся в безвыходной ситуации. Временами Глесону приходилось туго – денег жутко не хватало, но на помощь приходили знакомые, а единение с женой и детьми не позволяло опускать руки.

Уэствуд пересёк Свайзер-штрассе – центральную улицу города, повернул направо и, проехав сто ярдов, остановился. Он успел на работу ровно к девяти.

Внутри было шумно. Глесону сложно было поверить в то, что этот участок тот же самый, в