Рюрик перерубил канат, волны сразу швырнули плот от драккарав открытое море. Рюрик и Асмунд сели на весла. Рудый мигом вырубил в бревнахканавки для упора ногами. Он, как и все, двигался на четвереньках, держась заверевку: плот немилосердно швыряло.

Олег напряженно всматривался в белеющий парус:

— Гребите, гребите... Они двигаются в нашу сторону!

Умила всхлипнула, ее руки помимо воли еще крепче прижимали ксебе сына. Рюрик покосился на бледное лицо жены, закусил губы и налег на веслос такой яростью, что Асмунд взмолился:

— Легче! А то на месте будем крутиться!

Вскоре его, взмокшего и усталого, сменил Рудый. Рюрик греб,как одержимый, засохшая корка крови на ране треснула, потекла алая струйка.Олег все всматривался в дальние волны, щурил глаза, наконец выговорил соблегчением:

— Они плывут к драккару...

— Надеются нас захватить? — сказала Гульчазлорадно.

— Нас не видно за волнами, — добавил Олег. —Паруса нет, плот плоский... Гребите, гребите! Я вижу берег.

Рюрик чуть расслабил натруженную спину, оглянулся, увиделмежду высокими волнами мелькнувшие на миг скалы. Олег сказал предостерегающе:

— Еще далеко... Гребите. Многое может случиться.

Рюрик дышал тяжело, по красному лицу бежали крупные каплипота. Олег тронул его за плечо:

— Дай сменю.

Рюрик отрицательно тряхнул головой, воздух со свистомвыходил через стиснутые зубы. Олег взял его за плечи, вытащил и пересадил.Асмунд бросил на пещерника испытующий взгляд: сможет ли грести тяжелым веслом,торопливо поплевал на ободранные ладони, пользуясь короткой передышкой.

Олег взялся за весло. Асмунд начал медленно наращивать темп.Рудый сел перед ними, покрикивая: «Правым загребай, левым шибче, а то пройдеммимо». Он поглядывал на пещерника, тот все еще оставался сух, а от Асмундавалил пар, как от коня после бешеной скачки.

— Чему только не обучишься в пещерах, —пробормотал Рудый. — Удалиться мне туда, что ли?.. Только нагрешить надо,а то боги не примут: каяться ведь пока не в чем.

Асмунд хрюкнул от возмущения, едва не выронил весло. Олегпосоветовал:

— Распоряжаться легко, лучше сядь к Асмунду. Посмотрим,умеешь ли грести?

— Ну, несмелому взяться негде...

Асмунд с готовностью подвинулся. Рудый со вздохом сел рядом,буркнул:

— Держись, святой... пещерник!

Вдвоем с Асмундом гребли мощно, слаженно, весло в глубину незарывалось. Олег приналег, его спина пошла буграми, плот не поплыл — полетел,прыгая с волны на волну. Рюрик лег на край, изодранные в кровь ладони опустил вхолодную воду.

— Викинги пересели в свой драккар, — сообщилон. — Теперь пойдут быстрее!

— Зато у них не все гребцы, — возразилаГульча. — Половину перебили!

Рюрик хмыкнул, удивленно покрутил головой:

— Самая необычная моя битва... Дрались втроем противцелого корабля! И почти одолели.

Гульча пошла пятнами от возмущения, уже набрала полную грудьвоздуха, отчего ее крепенькая грудь едва не прорвала рубашку из толстой шерсти,но ощутила на себе насмешливый взгляд пещерника. Он сердито качнул головой: непорть детям радость, они ж совсем маленькие, и радости у них тоже маленькие,детские, драчливенькие!

Умила приподнялась, держась за канаты, прибитые к бревнам.Волны плескались через плот, княгиня дрожала от холода и страха, не отпускаямаленького Игоря:

— Они гонятся за нами!

Рюрик вскочил, плот качнуло, и будущий объединительвосточных славян, родоначальник древа великих князей и царей едва не сорвался вбушующие волны. Всмотрелся, крикнул яростно:

— Они не могут видеть нас! В чем дело?

Лицо его побелело. Олег сразу подумал о Семи Тайных, струдом отогнал страшную мысль:

— Асмунд, Рудый, гребите!.. Скорее всего викинги нас невидят. Они хотят напасть на побережье.

Плот шел споро, холодные волны перекатывались через бревна.Умила тряслась от холода, губы у нее стали синие, как сливы, распухли. Гульчазябко ежилась, села к Олегу и ухватилась за край весла. Ее пальцы не обхватилитолстую рукоять, она сердито косилась на огромные кисти пещерника — весло в нихвыглядело прутиком.

Рудый оскалил зубы, пот с него катился градом:

— Асмунд, их двое. Теперя пропадем.

— Дурачье, — ответила Гульча сдостоинством. — Святой отец вас перегребет одной рукой. Я просто хочусогреться.

— Погреться можно возле меня, — возразил Рудый.

От него валил пар, он дышал, как загнанная лошадь. Вместе сАсмундом, походившем на свежесваренного рака, разом откидывались на спину, едване падая, выкатывая глаза, с тем же усилием заносили лопасть для нового гребка.

Внезапно на драккаре, что теперь был виден во всех деталях,забегали крохотные фигурки. Там засверкали блики солнца на мечах и топорах.Умила выкрикнула отчаянно:

— Нас заметили! В самом деле заметили!

Олег хрипло бросил Асмунду:

— Прибавь, если можешь... Жилы порвут, но догонят!

Рудый зло просипел с искривленным от нечеловеческих усилийлицом:

— Лося бьют в осень, а дурня — всегда... Как же я недогадался порубить весла!..

— Бьют не лежачего, а ленивого, — буркнулАсмунд. — А теперь тем рогом чешись, которым достанешь.

Гребли, ничего не видя из-за серой пелены пота, чтозастилала глаза. Сердце Олега вырывалось из груди, в легких стоял хрип. Звенелоружием Рюрик, готовясь к бою.

Внезапно рукоять весла, за которую держались Асмунд и Рудый,подпрыгнула, ударила Асмунда в грудь. Рудый извернулся, но весло швырнуло егона мокрые бревна. Асмунд без звука исчез в бушующих волнах, а накатившая волнасмыла Рудого, как щепку.

Олег поспешно выдернул весло из уключины, уперся в дно какшестом, подталкивая плот к берегу. С двух сторон в воду вбежали, поднимаябрызги, волосатые мужики, ухватились за бревна, потащили к берегу. Заскрипелпесок, Олег сказал, переводя дыхание:

— Сюда... идет... драккар. На нем двадцать... двавикинга. Решайте: лучше уйти... или сумеете дать отпор?

Рослый широкогрудый мужик, который вместе с таким жеширокогрудым тащил плот, переспросил с недоверием:

— Двадцать два?.. Это «Большой Змей» Торвальда Рудого!На нем сорок восемь берсерков.

На берег выбрел, шатаясь и держась за грудь, мокрый и злойАсмунд, похожий на огромное морское чудовище. Выплюнул воду, объявил зло:

— Теперь уже двадцать два.