Публий Гельвий Пертинакс

Кстати, о супружеской неверности. Капитолин замечает, что и сам Пертинакс, как говорили, находился в позорнейшей связи с Корнифицией, дочерью Марка Аврелия.

И вот Пертинакс отправился в Палатинский дворец, который тогда стоял пустым — ведь Коммод был убит в Вектилианских палатах. Когда трибун преторианцев в первый день просил у него пароль, он дал такой: «Будем воинами»; этот пароль он давал и раньше, во всех тех случаях, когда командовал войсками.

В тот же день Пертинакс пригласил на обед должностных лиц и видных сенаторов (Коммод этого обычая не соблюдал). Новый император ясно показывал, что будет управлять в согласии с сенатом. Однако, реальную силу в Городе представляли преторианцы, которых нужно было как-то нейтрализовать. Пертинакс же медлил. Да и то сказать, прошёл всего один день с момента избрания его императором, вот Пертинакс и отложил проблему преторианцев «на потом». В этом была его страшная ошибка. Преторианцы за 12 лет власти Коммода развратились настолько, что были готовы немедленно уничтожить неугодного им правителя.

Когда на следующий день после календ народ стал низвергать статуи Ком-мода, преторианцы ворчали. Ненависть их к Пертинаксу быстро нарастала. Они боялись службы под его начальством.

И вот, уже 3 января, за два дня до нон, в самый день добрых пожеланий, преторианцы задумали привести в свой лагерь знатного сенатора, консула 185 года, Триария Матерна Ласцивия, чтобы объявить его императором. Три-арий неодетый убежал от непрошенных «благодетелей», явился к Пертинаксу в Палатинский дворец, рассказал ему о случившемся и затем, с разрешения Пертинакса, скрылся из Рима. Между прочим, Матерн был дядей консула Гая Юлия Эруция Клара, не явившегося на коронацию Пертинакса, но старшее поколение сенаторов лучше относилось к Пертинаксу, чем развращённая молодёжь.

Мы не знаем подробностей этого первого мятежа. Видимо, потеряв своего кандидата, преторианцы постепенно успокоились. В свою очередь, испугавшись, Пертинакс утвердил все те привилегии, что дал воинам и ветеранам Коммод. Видимо, за исключением некоторых. Например, он определённо отнял у легионов III Augusta, VIII Bis Augusta p. f. и XXII Primigenia p. f. почётные титулы Constans Commoda. Так же, когда-то были отняты почётные наименования у Домициановых легионов. Однако, титулы Pia Fidelis у легиона VIII Bis Augusta остались.

К моменту гибели Коммод имел настолько устрашающую репутацию, что услышавшие о его смерти начинали подозревать, не сам ли Коммод распустил эти слухи, чтобы испытать людей, и поэтому многие наместники провинций заключали в оковы вестников, прибывавших к ним с этим сообщением. Они не то что не хотели, чтобы это было правдой, но больше боялись казаться желавшими смерти Коммоду, чем не поддержавшими Пертинакса. Последнего не боялся даже никто из тех, которые совершили подобный промах, а страх перед Коммодом испытывали все, даже ни в чем не виновные [Дион Кассий. Римская история 74, 2 (5)].

Вот так Пертинакс пришел к власти. Он принял все подобающие титулы (Августа, Отца Отечества, народного трибуна, проконсула, Великого Понтифика) и сверх того еще один из желания быть демократичным — звание принцепса сената, которого он был удостоен по стародавнему обычаю. Немедленно же он привел в порядок всё то, что находилось в дурном и беспорядочном состоянии… Помимо всего прочего, что положено было делать хорошему императору, Пертинакс также отменил акты гражданского бесчестия в отношении тех, кто был беззаконно казнен, а вдобавок и поклялся, что никогда больше не допустит подобного наказания [Дион Кассий. Римская история 74, 5].

Итак, императорская казна в то время была настолько опустошена, что в ней нашлось всего-навсего двести пятьдесят тысяч денариев. Напомним для контраста, что к моменту смерти Антонина Пия в 161 году в римской казне находилась огромная сумма в 675 миллионов денариев. С большим трудом Пертинакс собрал деньги за счет продажи статуй, оружия, коней и домашней утвари Ком-мода, а также за счет его любимцев мальчиков и наложниц, исключая тех, которые были, по-видимому, насильно привлечены в Палатинский дворец. Из тех, кого он тогда велел продать, многие были впоследствии возвращены на службу Севером; некоторые благодаря другим государям достигли сенаторского звания.

Из денег, полученных от этой продажи, а это составило огромную сумму, он выплатил преторианцам всё, что обещал, а народу раздал по сотне денариев [на каждого]. Правда, Капитолин даёт другие сведения. Он пишет: «Преторианцам он обещал по двенадцати тысяч сестерциев, а дал по шести тысяч» [Юлий Капитолин. Гельвий Пертинакс VII. 5; XI; XV. 7].

Всё то, что Коммод собрал из любви к роскоши или для гладиаторских боев и состязаний колесниц, было выставлено на торги, главным образом ради продажи, но также и ради того, чтобы продемонстрировать, чем занимался Коммод и какой образ жизни он вел, и ради того, чтобы посмотреть, кто это купит.

Пертинакс заставил потрясти мошной и коммодовых вольноотпущенников. От них он потребовал выдачи даже того, чем они обогатились при распродажах, которые устраивал Коммод.

Так как денег всё равно не хватало, Пертинакс вынужден был, вопреки собственному заявлению, взимать поборы, введенные Коммодом. Когда консуляр Лоллиан Гентиан обратил его внимание на то, что он не выполняет своего обещания, Пертинакс сослался на соображения необходимости. Между прочим, Гентиан был таким дерзким не случайно. Он был патроном семьи Пертинакса и тот, уже будучи префектом Рима, охотно называл себя клиентом Гентиана [Секст Аврелий Виктор. Извлечения 18]. Пертинакс нисколько не смущался своего незнатного происхождения, напротив, гордился им. А вот значительную часть сената это раздражало.

Возвратимся к денежным делам. Здесь Пертинакс выполнил все обещания Коммода насчет денежных подарков и раздач.

Но затем он сократил все расходы, которые производил Коммод. По примеру императора, который проявлял бережливость, все стали воздержанными, вследствие чего жизнь подешевела: ведь устранив ненужные расходы на императорский двор, он уменьшил издержки вдвое против обычного.

Понимая нужды солдат, Пертинакс установил награды для людей, находящихся в походе. Потом он заплатил долги, которые сделал в первое время по вступлении во власть. Он выделил определенную сумму на общественные работы, чтобы обеспечить работой бедняков, назначил деньги на исправление дорог.

Ещё Пертинакс заплатил очень многим просроченное жалование за прошлое время. Но образовавшуюся в течение девяти лет задолженность по выдаваемому государством (на основании установлении Траяна) содержанию он, отбросив всякую щепетильность, объявил недействительной. Государство пока не могло идти на столь крупные расходы.

Пертинакс начал чеканить улучшенную монету, отказавшись от испорченной Коммодом. Наконец, он добился того, что императорское казначейство было в состоянии справляться со всеми издержками. И это всего за три месяца!

О продовольственном снабжении Рима он заботился очень обдуманно, рассчитывая сохранить расположение плебса.

Он освободил