что не теряли осмысленного взора. Когда Холь говорил, становилось ясно видно, что это именно человек прячется за птицей, пусть и не все чувства его удавалось легко понять.

– Не хотел бы я вспоминать это… Я тогда умер.

– Умер?

– Да. Как человек.

– Тебя убили или ты… состарился?

– Убили. – Голос Холя стал совсем глух.

– Но почему же ты тогда живой? Ветте вселился в твоё тело? Ты не похож на драуга…

– Самому бы мне понять это, Ситка. Хоть я и не глуп, я бы даже сказал, что умён, да только так и не понял, что случилось в тот день, когда меня убили.

Холь опустил голову, чуть мотая клювом. В черепе его шумел, танцуя на ветру, седой песок.

– Я хорошо помню тот момент, когда стал огненной птицей. Я шёл со своим учителем с множеством людей, жил и прятался в пещерах от солдат, которые когда-то подчинялись мне. Но я стал для них в числе первейших из врагов. Был сотником, а стал изгнанником. Тогда же в пустынях, а точнее в оазисе, я почувствовал, что мой учитель погиб. А я разминулся с ним лишь на краткий миг. По-видимому, его нашли и пленили солдаты. На следующий день и меня самого нашли преследователи и, выведя на палящее солнце из укрытия, ударили по голове, ослабленного бросили на камни, а после перерезали глотку. Тело моё оставили в пустыне.

Ситрик затаил дыхание.

– Но ночью я пришёл в себя. Кругом валялись тела, изуродованные ранами и кровавыми подтёками. Я понимал, что и сам был в похожем состоянии. Кровь уже не шла из моей шеи, я почти не чувствовал боли, но рана ещё была свежа, а одежда – вся измазана. Я поднялся, спрятал ту одежду, что была в крови, и, закрывая рукой перерезанную глотку, вернулся в город. Я боялся, что меня узнают и тут же схватят, но этого не произошло. А всё потому, что за ночь мои волосы, прежде чёрные, стали белыми, седыми, как пепел и песок. Мне дали новое имя, и жизнь моя стала иной с тех пор.

Ситрик наморщил лоб, пытаясь осмыслить сказанное Холем и совместить это с его привычным представлением о мире.

– Знаешь, а я в какой-то момент начал думать, что ты демон. Так много признаков в тебе, указывающих на это.

– Может, и демон, кто ж меня знает, кроме меня самого, – горько усмехнулся Холь. – Когда моё человеческое тело стареет, сам себя перестаю узнавать, хотя это мой изначальный, мой истинный облик. Рад, что у тебя так плохи глаза. Боюсь, если бы ты рассмотрел меня как следует при первой нашей встрече, мы бы не болтали сейчас так мирно во дворе хульдры.

– Может, бог послал тебя мне в помощь, – выдохнул Ситрик, на что Холь только фыркнул.

– Я думаю, что вернее, он послал тебя мне в наказание. – Огненная птица внимательно посмотрела на попутчика и с довольным видом прищурилась, заметив, что Ситрик совсем смешался. – Пустой уже разговор, – заключил Холь. – Давай вернёмся в дом. Стоит выспаться, если завтра мы снова отправляемся в путь.

– Мы отправляемся в путь? – переспросил Ситрик.

– Тебе нужен Зелёный покров, не так ли?

– Так ты всё слышал. – Голос Ситрика сник.

Холь с заминкой кивнул.

– Но я не знаю, где искать его. Подумал только, что на восходе, так как туда шагают тролли. Наверное, они тянутся к колдунам. Но где именно? Что будет, когда я приду туда?

– Думаю, мы можем расспросить тех, кто знает.

– Кого же? Вряд ли о таком можно болтать, не привлекая внимания.

– А тот зверь?

– Лесной ярл? – Ситрик нахмурился.

– Да, он самый. Мне кажется, он должен знать. Хульдры, оказывается, всё знают, и чем они старше, тем больше памяти несут в своей голове…

– Но ты же сам ослепил его. Как теперь явишься к нему?

Холь рассмеялся.

– А почему это я должен к нему явиться?

– Ты же такой же, как и он. Ты ветте. Вот с ним и говори.

– Но Зелёный покров ищу не я. – Глаза птицы озорно блеснули, и Ситрик замотал головой.

– Ну уж нет. Я не пойду к хульдрам.

Он произнёс это, да уже наверняка знал, что это не так. Он дал обещание и теперь должен отыскать чудесный покров во что бы то ни стало.

Ингрид…

Она не простит его. Теперь он её должник.

– А что ты? – спросил у Холя Ситрик. – Ты пойдёшь со мной за Зелёным покровом?

Тот пожал крыльями.

– Кто знает. Я хотел остаться на зимовку у конунга-кузнеца, пожить у альвов до наступления лета, как делал прежде. Вот только не знаю, будет ли нам по пути. Если Зелёный покров взаправду где-то на восходе или же северо-восходе, то я пойду с тобой – одной дорогой ляжет нам путь.

Пусть и не был Холь ему другом, да только вместе с ветте, который спас ему жизнь, Ситрик будет чувствовать себя увереннее. По крайней мере, огненная птица не даст ему замёрзнуть. Ситрик слабо улыбнулся.

От решения, что было принято, казалось, так спонтанно, гудело в голове. Кровь будто бы разогналась, побежала по телу, бросая розовую краску в щёки и кончики пальцев. Спать не хотелось совершенно, но Ситрик заставил себя вернуться в малый дом. За стеной было тихо, поэтому вскоре он забылся тревожным сном, в котором выла луна, перевернувшись рогами вверх. А под утро всё его дремлющее сознание засыпало первым снегом, а на поля легли первые ранние заморозки.

Мокрый снег прекратился, остановился, и никто снова не углядел того момента, когда на землю упал последний осколок ледяного облака. Лаяли тонкомордые охотничьи собаки. Ольгир покосился на свору, сдерживаемую дворовым здоровяком в крупных рукавицах, недоверчиво и хмуро. Не любил он ни собак, ни кошек. Вроде бы зверьё зверьём, а так похожи на людей. Ольгир отвернулся и накинул худ. Громкие и резкие голоса собак раздражали слух, и шапка на меху не спасала.

Он посмотрел на могучие руки псаря, на здоровые рукавицы, а после на свои ладошки – таких бы три влезло в одну его рукавицу. Ольгир вздохнул, снова пряча руки.

Как раз тут-то ему в голову прилетел снежок, да так, что чуть искры из глаз не посыпались. Раздался добрый