головы разом пропали все мысли, разлетелись, как птицы. Ольгир открыл глаза. Видимый мир сузился до тонкой полосы, что простиралась прямо перед взором. Ольгир вперил взгляд в волка, непроизвольно прищурился, пытаясь собрать распадающуюся картинку воедино. Левая рука потянулась к оброненному ножу.

Как в тумане, Ольгир вернулся к распластанному на снегу и земле зверю. Там, где алели кровью глубокие раны, оставленные им, шкура будто не держалась на теле. Она походила на разорванную просторную одёжку. Ольгир склонил голову набок, потянулся левой дрожащей рукой к ране на шее, запустил неглубоко острие ножа и дёрнул, прихватив большим пальцем край волчьей кожи. Шкура поддалась легко, и под ней показалась голая розовая плоть.

Не понимая, что делает, но доверившись своим рукам, Ольгир разрезал кожу на лапах и под глоткой, и шкура трескалась, как ветхая ткань, соскальзывала с тела. Она ощущалась живой, и, казалось, ей не терпелось слезть с мёртвого волка. Ольгир ей только помогал – она будто свежевалась сама.

Немного погодя порванная и разошедшаяся в нескольких местах шкура лежала у коленей Ольгира. Он приподнял её, одной рукой набросил себе на правое плечо и тут же упал. Серая шерсть укрыла его, как одеяло.

Очнулся он вскоре, совершенно не понимая, жив он или мёртв и что именно только что произошло. Шкуры на плечах не было, но освежёванный волк всё так же лежал рядом.

Ольгир, решив, что ему конец, пошевелил оглохшей правой рукой. Пальцы неожиданно послушно сжались в кулак. Ольгир поднялся одним прыжком, скосил глаза и наконец-то увидел своё плечо. Оно всё было перемазано кровью, но, когда Ольгир стёр её снегом, на коже остались только белые неровные шрамы.

Холодок пробежал по спине Ольгира, и он, посмотрев на тело волка, побежал прочь.

Он совершенно не понимал, что сейчас произошло, но точно знал, что об этом никто не должен проведать, иначе беды не миновать.

– Лейв! Смотри! Что там? – Один из охотников ткнул пальцем в сторону рощи.

Рыжий обернулся и посмотрел в указанном направлении. Охотники тревожно замолкли, так что теперь было слышно одинокий собачий лай.

Из-за деревьев выходил Воронок, тряся красными лентами в гриве. Ольгира на его спине не было. Лейв выругался и пустил своего рослого коня навстречу лошади брата. Заметив людей, Воронок пошёл к ним, испуганно пятясь вправо.

– Где сын конунга? – спросил кто-то из охотников, во все глаза уставившись на чёрного коня, на чьём седле скакала верхом лишь пустота.

– Ольгир!

Сильный голос Лейва раскатился по лесу. Поднялись на крыло взволнованные птицы; кони стригли ушами. Собаки подвывали как-то особенно страшно и заунывно, точно почуяли поблизости смерть.

– Ольгир! – рявкнул Лейв и принялся напряжённо вслушиваться в молчаливый ответ леса.

Успокоившийся Воронок наконец остановился на прогалине, опустил голову к самой земле, будто искал носом что-то в мёртвой траве и снеге. Лейв спешился и поймал коня за узду, осмотрел внимательно, но не углядел ни ран на коже, ни чего другого дурного или необычного.

– Надо искать, – подал голос один из охотников.

– Зовите остальных. – Лейв скрипнул зубами, вскочил в седло и пустил коня в ту сторону, откуда вышел перепуганный Воронок. – Не на зверьё нам больше охотиться. Разделяйся!

Лес молчал. И где только искать мальчишку?

Охотники шли позади Лейва, растянувшись вдоль кромки леса. Следов здесь было полно – сами люди стоптали снег и жухлую траву, и поди теперь разгляди, где здесь прошла тонкая и небольшая нога мальчишки. Лейв, свесившись с седла, рассматривал тропу под ногами, пока не усмотрел, откуда вышел Воронок. Подозвал к себе одного из охотников, и тот, спустив собак, пошёл рядом.

– Ольгир!

Ответом была лишь тишина леса да крики прочих охотников. Собаки трусили, тыкаясь носами в снег. Они быстро взяли след и помчали в глубь чащи. Лейв тут же пустил коня следом. Остальные охотники отстали.

– Ольгир! – кричали они, и вороны отзывались недовольным карканьем.

– Вот беда какая.

– Ольгир!

Казалось, весь лес застыл, напуганный. Замер, спрятав мальчика где-то в своих владениях, лишив того голоса и ориентира. Сердце Лейва стучало уже где-то в ушах, мешая слушать. Когда поднималась на него рука с оголённым мечом иль окровавленным топором – он не боялся. Когда волна била в борт, намереваясь потопить гребцов, – он не боялся. Теперь же он наконец узнал, что такое страх.

Сначала мачеха, как пришли холода, не вынесла болезни, теперь вот и брат пропал, казалось бы, в исхоженной вдоль и поперёк онасканской роще.

– Да где тебя носит, зараза ты мелкая! – сквозь зубы процедил Лейв и в который раз выкрикнул имя брата: – Ольгир!

Одна из собак завыла, за ней и другие подхватили вой.

– Слышишь, кого-то нашли! – сказал охотник, что ехал рядом с Лейвом, и тот принялся подгонять своего коня.

Вскоре из-за пушистых зарослей орешника показалась тропка. Собаки обступили кого-то невысокого, тонкого, прыгали на него, виляя хвостами.

– Ольгир! – крикнул Лейв.

Он, пугаясь собак, отталкивал их руками, но те не кусали, лишь лаяли и обнюхивали, чуя чужой дикий запах.

– Я здесь! – Голос Ольгира сорвался. Он чуть не плакал.

– Ольгир! Хвала Богу! – Лейв спрыгнул с седла и заключил брата в крепкие объятия. Подошли охотники, отгоняя собак, но те всё тянули носы к мальчишке, повышая голос.

– Лейв, отпусти! Ты меня задушишь. – Ольгир выскользнул из медвежьей хватки старшего брата и слабо улыбнулся, тогда как в глазах уныло сверкнула глухая пустота.

Лейв насторожился, только теперь заметив кровь на одежде и разорванный, покрасневший ворот куртки и кафтана.

– Ольгир? – опасливо протянул он.

– Да? – Ольгир стыдливо опустил глаза и посмотрел на могучие башмаки Лейва, невольно сравнив их со своими ступнями.

– Что произошло? Ты ранен?!

– Нет. Я не ранен. – Ольгир ответил честно, но Лейв ему не поверил.

Он потянул руку к вороту куртки, распахивая её и требуя показать плечо. Ольгир отстранился и сам отвернул ворот одежды, показывая чистую кожу, покрытую блёклыми веснушками.

– Это не моя кровь.

– А чья же? – Голос Лейва стал спокойнее.

– Лисы…

Ольгир сглотнул и неуверенно продолжил.

– Я подстрелил лису, подобрал её на руки, чтобы донести до седла, а она оказалась живая. Подрала мне одежду, пока я пытался удержать её, и убежала. Она прыгнула на спину Воронка, тот поднялся на дыбы и убежал. Вот… Только