Он уже соскочил в яму – за лопатой.

– Шевельнешься, всажу ее тебе прямо в сердце, – ледяным тоном произнес Ройол, прижав конец лопаты к груди девочки. – Поняла?

Нола, лежа на спине, кивнула, плечо жгло от боли.

Выбравшись наружу, Ройол воткнул лезвие лопаты в кучу свежей земли у края неглубокой ямы.

Ей хотелось закричать, заплакать. Не может быть! Даже он на такое не способен.

Ройол зачерпнул лопатой землю и сбросил ее на Нолу.

Когда на нее посыпались комья, девочка начала кашлять, задыхаться, попыталась прикрыть лицо. Она чувствовала, как земля прилипает к мокроте под носом. Какой терпкий запах! Чтобы закопать ее полностью, много не потребуется.

Ройол зачерпнул новую порцию.

Нола бросила на него умоляющий взгляд. «Папа» посмотрел ей прямо в глаза, не мигая, словно в голове его не осталось никаких мыслей.

Движением кисти он опрокинул лопату над ямой. Потом еще раз. И еще.

Нола закрыла глаза, сплевывая после каждого заброса. Сначала земля покрыла ноги, потом пояс, плотный слой, казалось, весил полтонны.

Надо бежать. Беги, что же ты!

– Не шевелись, – предупредил Ройол, заметив, что Нола начала ерзать.

«Он не станет закапывать меня до конца. Сумасшедший, но не настолько же, – твердила про себя она. – Просто хочет преподать урок». Но тут Нола вспомнила самый первый вечер, когда ее заставили копать яму. Это было в Южной Каролине. Ройол уже тогда сказал – ты роешь себе могилу.

Ком земли упал на грудь, Нола прикрыла глаза рукой. Она сложила ладони горкой, чтобы можно было свободно дышать.

Еще один ком.

Нола отплевывалась. Дышать стало тяжело. Легкие были готовы лопнуть. Нет… главное, не паниковать…

Новый ком упал на живот. Еще один ударил в шею.

После переезда Нола рыла злосчастную яму почти год. Ройол, похоже, был способен завалить ее в пять минут.

Земля уже покрывала девочку до шеи.

Ройол как одержимый орудовал лопатой, подбирая остатки кучи.

Нола по-прежнему закрывала лицо руками. В голову пришла мысль о молитве, однако на нее никто никогда не отзывался. Вместо этого она постаралась представить себя в другом, лучшем месте. Это далось легко. Перед мысленным взором мгновенно возникла картинка, и она впервые произнесла свое заклинание: «Монгол… Фабер… Штедтлер… Тикондерога… Шван».

Новый ком земли упал прямо на кисти рук.

«Монгол… Фабер… Штедтлер… Тикондерога… Шван».

Но тут…

Комья земли перестали падать.

Ройол остановился.

– Хватит с тебя? – спросил он.

У Нолы дрожали руки. Она развела ладони, пропуская свет. Еще раз сплюнула. Взмахами ресниц стряхнула крошки.

Ройола она почти не видела. Но он был тут как тут – стоял у самого края ямы. Нола приподняла голову, чтобы лучше его рассмотреть. У него по подбородку струилась кровь, нижняя губа висела, как оторванная.

Нола в яме была завалена землей по самую шею, наружу торчала только голова. Земля набилась в уши, рот, волосы. Еще одна полная лопата, и земля покрыла бы ее полностью.

– Запомни свое место, – зловеще произнес Ройол ровным, низким голосом, немного пришепетывая из-за поврежденной губы. – Поняла?

Нола поджала губы. Дыхание давалось с трудом, она короткими толчками выгоняла из горла воздух вместе с частицами земли.

– Поняла? – повторил Ройол.

Нола закивала.

– Я… мне очень жаль, – вполне искренне выдохнула она.

Легким движением руки Ройол швырнул последнюю порцию земли в лицо Нолы. Земли было слишком мало, чтобы покрыть лицо целиком, но достаточно, чтобы напомнить урок.

Нола выплюнула почти все, что попало в рот, лицо намокло от слюней и слизи. Когда она осмелилась снова поднять голову, Ройол шагал обратно к дому.

– Пошли! – крикнул он.

Земля была рыхлой. Нола почти без усилия выпрямилась и села. Глаз успел заплыть от кровоподтека. Она еще раз сплюнула, голова гудела, как колокол.

– Как самочувствие? – спросил Ройол.

Нола молча потупилась, оперлась на лопату, как на костыль, и вылезла из ямы.

– Вылитая зомби, – с издевкой произнес Ройол, заметив, что девочка сплошь покрыта грязью и нечистотами. – Не вздумай заходить в таком виде в дом, – добавил он и направился к черному входу.

Когда Ройол открыл дверь, Нола даже на расстоянии почувствовала едкую вонь рвоты, загадившей пол на кухне.

– Чертов бардак! – рявкнул Ройол изнутри, когда едва не упал, наткнувшись на опрокинутую банку с майонезом.

Та завертелась юлой, наскочила на деревянную ложку, которую Ройол совал в рот Ноле.

Он мог бы заметить сквозь сетчатую дверь, как она стаскивает с себя одежду. Нола убедилась, что он не смотрит – хотя бы в эту минуту ему хватило такта.

Как вдруг, безо всякого повода, Ройол слегка обернулся и бросил через плечо молниеносный взгляд. Аккурат в тот момент, когда она замахнулась.

– Нола, иди-ка сюда и убери этот…

Хрясь!

Лопата трахнула Ройола сбоку по голове.

Нола махнула ею, как бейсбольной битой, вложив в удар всю силу. Голова Ройола мотнулась так резко, что, казалось, оторвется от шеи.

Ноле же вполне хватило звука – противного костяного хруста от столкновения железа с плотью.

Ройол крутнулся винтом, налетел на кухонный прилавок и рухнул на пол. Нола вскинула лопату для еще одного удара, но противник и так уже лежал на полу, не подавая признаков жизни.

В тот вечер Нола бежала без остановки девять миль, пока не добралась до дома мисс Сейбл.

Когда полиция прибыла на место происшествия, Ройол исчез.

Больше она не видела его до того морозного дня, когда встретила у взлетно-посадочной полосы на Аляске.

* * *

Авиабаза им. Михаила Коголнэчану,

Констанца, Румыния Четыре месяца назад

– Можно присесть? – спросил мужчина с длинными ресницами и бледным зигзагообразным шрамом на нижней губе.

– У нас свобода, – ответил Роуан. – По крайней мере, так мне пока еще кажется.

Лицо, напоминающее лисью морду, искривилось, когда он сунул в рот сэндвич со стейком.

Они сидели в кафе при магазине военторга, поставив перед собой на стол красные подносы из «Мясных сэндвичей Чарли», крохотного кусочка родного дома посреди далекой Румынии.

– Как тебе стейк?

– Дерьмовый. И одновременно восхитительный, – сказал Роуан, не поднимая взгляда.