Она убирала посуду после обеда, рассчитывая улизнуть побыстрее. Почувствовав запах прогорклого майонеза, Нола отшатнулась.

– Ага, унюхала?! Воняет, как дерьмо, а ты суешь это мне?

Пряча глаза, Нола принялась стирать крошки со стола.

– Зачем брала, если так воняет?

Нола помалкивала.

– Отвечай!

Девочка не открыла рта. Когда Ройол повторил приказ, она прошептала:

– Раньше пахло нормально.

Этого хватило, чтобы поджечь фитиль.

– Нормально? Это, по-твоему, нормально? А лучше… – Ройол открыл холодильник, вытащил старое ведерко майонеза, купленное по сниженной цене и простоявшее там большую часть года, быстро отвинтил крышку и сунул открытую емкость Ноле под нос.

Девочка опять отпрянула.

– Ты меня за кретина держишь? Ведь ты это нарочно сделала, я знаю! – рявкнул Ройол, переключаясь на новый уровень злости. – Прекрасно знала, что он испорчен, но все равно положила!

Нола затрясла головой, хотя Ройол был прав. Она действительно подозревала, что майонез прокис. Невелика победа, но и такая сгодится. А еще каждое воскресенье она плевала ему в блины.

– Ладно, затейница. Если не побрезговала дать это мне, то и сама не брезгуй! – решил Ройол.

Он резко протянул руку к керамическому стакану для кухонных принадлежностей, свалил его, два венчика и терка для сыра отлетели по кухонному столу в сторону.

Из стакана Ройол выдернул деревянную ложку и, запустив ее в ведерко с майонезом, вытащил большой белый ком, похожий на подтаявший шарик мороженого. Он ткнул ложкой в губы Нолы.

– Давай! Нормальный, говоришь? Ешь!

Нола, опустив голову, попыталась отступить в сторону.

– Ешь!

Нола оттолкнула протянутую руку.

– Уйди! – вырвалось у нее, о чем она тут же пожалела.

Неуловимым движением Ройол закатил ей пощечину с такой силой, что изо рта девочки брызнула кровь. Знакомый вкус. Медный привкус крови для Нолы был не в новинку.

Она не успела прийти в себя.

Ройол схватил ее за горло.

– Я сказал, ешь! – прорычал он, сжимая шею девочки пальцами и медленно приближая ложку с майонезом к ее губам, словно кормил грудного ребенка.

От майонеза разило гнилью, он выглядел плотнее и желтее обычного. Нола, сжав губы, замотала головой.

Держа ее за горло, Ройол с силой толкнул девочку спиной вперед, полдюжины деревянных ложек и терка для сыра полетели на пол. Ройол приподнял Нолу на цыпочки. Ей нечем было дышать. Лицо налилось краской.

– Ешь! – прошипел он.

Изо рта у него воняло не меньше, чем от комка майонеза, который почти касался ее губ.

Нола не выдержала. Пришлось открыть рот, чтобы не задохнуться. Прокисший майонез скользнул в губы, прилип к зубам и небу. Она судорожно сглотнула, стараясь побыстрее протолкнуть его языком. Все равно что есть пудинг из протухших яиц.

– До конца ешь, – приказал Ройол, не ослабляя хватку на горле.

Нола едва не подавилась первым глотком, потом вторым, все тело била дрожь.

– И не вздумай блевать!

Поздно.

В воздух ударила плотная струя остатков салями, которую Нола ела на завтрак. Ройол успел вовремя отскочить. Рвота разрисовала линолеум зигзагами наподобие картин Джексона Поллока.

При виде этой сцены Ройол сжал кулаки.

– Думаешь, что отделалась? – взревел он.

Нола попыталась убежать.

Хозяин дома схватил ее за волосы, потом сзади за шею, отчего спина Нолы выгнулась, как в танце «Лимбо». Она потеряла равновесие и начала падать. Ройол удержал ее и развернул вокруг оси, вынудив опуститься на колени. Толкнул ее лицом чуть не в самую лужу рвоты.

– Я сказал «до конца»!

Нола попыталась поднять голову.

Ройол не позволял. Девочку трясло, от запаха желчи выступили слезы, из носа текла слизь.

– До конца! Вылизывай!

И тут Нола шепотом произнесла фразу, которую от нее не слышали последние десять лет:

– Не буду!

Она сказала это едва слышно, однако Ройол почувствовал, уловил перемену, даже не расслышав слова.

– Что ты только что…

Он не успел закончить вопрос. Роняя из носа капли слизи на залитый рвотными массами пол, Нола протянула руку к лежащей рядом терке для сыра. Зажав ее в кулаке, она со всей силы взмахнула ею над головой. Стальная терка ударила Ройола по лицу, рассекла нижнюю губу до подбородка, вырвав кусок мякоти и лоскут кожи. Зизгзаг шрама останется с ним на всю жизнь.

– А-а-а-а! – заорал Ройол.

Нола вскочила на ноги.

– Не смей меня больше трогать! Ты больше никогда меня не тронешь! – выла она, царапая лицо, шею, глаза обидчика.

Из носа разлетались в стороны капли. Она молотила кулаками по лицу Ройола, пачкая их в его крови. Даже ударила его ногой по левому колену, вспомнив, что он вывихнул его несколько лет назад. Копившаяся годами ярость вскипела и выплеснулась наружу в считаные секунды. На мгновение Ноле показалось, что она взяла верх. Однако ее никто не учил драться, а потому, когда она замахнулась для очередного удара…

Тяжелый кулак Ройола угодил ей прямо в левую глазницу. Единственный удар затмил сознание Нолы и высек яркие звезды из глаз. Девочка отлетела назад, врезалась в раковину и кубарем упала на пол. Терка для сыра улетела в другую сторону. Ноле показалось, что она оглохла. Ройол и раньше ее бил, но не с такой жестокостью.

– Тебе конец! Слышишь?! – взревел он так, что слюна брызнула во все стороны.

Он схватил девочку за волосы и рывком поставил на ноги. Зрачки его почернели, словно он уже ничего не различал перед собой.

Нола считала, что изучила все степени ярости своего «папы». Однако такое видела впервые. Ройол не ругался, не кричал, даже не обзывал ее негрой. Нет. Он просто молчал.

Ройол схватил ее сзади за шею, толкнул к сетчатой двери и, открыв ее лбом Нолы, вытащил во двор. Ноги девочки заплетались в траве. Ройол шел… ну, конечно, куда же еще.

Злобный пинок отправил детский бассейн в полет через весь двор, но вместо того, чтобы задать время – пятнадцать минут… двадцать минут… полчаса… – он швырнул девочку в яму.

Нола упала на бок, вывихнутое плечо обожгло огнем.

– Лежать.

– Ройол…

– Лежать! – рыкнул он, голос гулким эхом прокатился по двору.

Нола подчинилась, прекрасно зная, что последует, посмей она ослушаться. С лица Ройола все еще капала кровь.

– Р-ройол, пожалуйста, не надо!