оборонительный круг, выставив перед собой вилы и палки, но разве же это остановит хоть одного монстра?

Степан встревоженно замер. Там, у амбара, по меньшей мере сто человек. А с другой стороны — Веце.

Спасти всех он не успеет.

Слишком далеко бежать, слишком трудно справиться с Грантаком.

Но какой выбор он должен сделать? Разума или… разума? Логичнее будет спасать большинство… Логичнее будет спасти Веце, который всегда рядом, который не предаст.

— Кифен, падла, чего ты встал?! — прошипел герцог, смотря на него заплывшими кровью глазами.

И Граф сорвался с места. Он не думал о том, что этот выбор ляжет тяжким бременем ему на сердце, это и так было ясно. Как там говорили старейшины на посвящении?

“Граф должен разделить тяжкое бремя со всеми вампирами и нести свой грех наравне со всеми. Познать свою суть, увидеть, кто он есть.”

Степан натужно хохотнул, осознавая, что теперь навсегда заклеймит себя вампиром, убийцей, и обратного пути уже нет.

Он не боялся последствий.

Он делал то, что должен. То, что правильно для него.

С разбега вонзил меч в Грантака, отрубив вторым монстру ухо. С другой стороны был слышен пронзительный крик, зов о помощи, Степан лишь болезненно сжимал зубы, сердце внутри разрывалось.

Вампир метался меж двух огней, но выбрал тот, что обожжёт больнее.

Не так поступают хорошие люди, не так поступают главные герои.

Так, как поступил он, делали только злодеи.

Ещё пара минут и Грантак упал замертво. Вампир пошатнулся, держась за раненый бок и болезненно, с горечью оглянулся. Другой монстр продолжал свой кровавый пир.

Слишком много красного было вокруг.

Это была неправильная математика, несправедливое решение и граф знал, что поплатиться за него. Жестоко поплатиться.

Но не жалел.

Он защитил того, кого должен.

— Ублюдок! — свирепо взревел герцог, с трудом встав на ноги. Впрочем, дракон, окончательно выбившись из сил, уже не мог сделать и шага.

— Д-давай, мелкий, спускайся. — дрогнувшим голосом выдавил попаданец, протягивая дрожащие руки к Веце. Руки графа были в крови и оба они прекрасно понимали, что то не только кровь Грантака, то кровь жителей Априоша, которых Степан променял на полукровку.

Веце шмыгнул носом, стирая слёзы рукавом, и на негнущихся ногах начал слазить, свалившись вниз. Степан едва успел поймать мелкого, чтоб тот не приземлился прямо на когти дохлого Грантака.

— Всё, не плачь. Ничего не случилось, видишь? Всё обошлось. — тихо проговорил граф, заворачивая трясущегося Веце в свой плащ. Опустил подростка на землю, усадив под деревом, и накинул защитный купол.

Полукровка посмотрел на грустную, вымученную улыбку господина и понял всё без слов: тот был намерен драться дальше, надеялся спасти тех немногих, кого монстр ещё не сожрал.

— Вы зачем? — испуганно икнул полукровка, попытавшись отдать плащ назад. — Вы же задохнётесь без него! Заберите назад! — граф отрицательно мотнул головой, вынул меч из трупа Грантака и побежал к амбару. От ста человек осталось едва ли десять.

Девять.

Восемь.

Он закричал, громко, оглушающе, так, чтоб вытравить это горькое чувство вины из себя, так, чтобы крик этот заглушал боль от осознания, что же он натворил. Герцог вздрогнул, Веце сильнее закутался в плащ, а Грантак повернул морду в сторону вампира, неприветливо скалясь.

Меж зубов монстра застряла чья-то рука, но Степан старался об это не думать. Если потеряет концентрацию, то станет следующим, кого сожрут.

Они смотрели друг другу в глаза, и, казалось, предугадывали каждое действие.

Степан продолжал бежать на Грантака и резко подпрыгнул, намереваясь в одно мгновенье ослепить монстра, выколов глаза. Тварь коварно сделала шаг вперёд и широко открыла пасть, вампир уже не мог изменить траекторию полёта.

Граф выставил мечи перед собой и только это не позволило Грантаку сомкнуть челюсти. Он шатко стоял на рыхлом языке монстра, едва удерживая пасть твари открытой, руки дрожали, монстр, несмотря на зверскую боль, пытался сомкнуть пасть и таки проглотить упрямого вампира.

Степан щурился, отворачивался, мелко вздрагивал от дерущего кашля, но никак не мог увернуться от ядовитого газа, которым тварь дышала ему прямо в лицо. Зловоние, казалось, пропитало все лёгкие, каждый вдох обжигал. Граф знал, что долго так не протянет: упёрся ногами возле зубов и вынул меч из нижней челюсти Грантака, едва удержавшись.

Монстр лишь усилил напор.

Попаданец крепче сжал оружие левой рукой, на миг пожалев, что он правша, и начал полосовать горло твари. Грантак взвился, визгливо заскулил, запрыгав и пытаясь избавиться от острой боли.

Граф сцепил зубы, стараясь не выпасть. Если свалится на землю, монстр сожрёт его в одно мгновенье. Вампир, насколько это было возможно, прицелился и закинул меч прямо в глотку Грантака, проталкивая его глубже магией.

Ядовитый газ всё ещё заслонял обзор, но стал выходить реже, маленькими рывками.

Степан открыл свободной рукой пространственное хранилище и достал склянку с парализующим ядом. Зубами вырвал пробку и плеснул на раны монстра. Не прошло и минуты, как Грантак затих, на ослабевших лапах опустился на землю и замер, тихо-тихо дыша.

Вампир выбрался из пасти твари и стёр с лица мерзкую слизь, брезгливо морщась. Пошатнулся и присел. Ноги уже не держали.

Но монстра необходимо было добить. Попаданец чувствовал, что едва ли найдёт силы понять меч, поэтому начал плести заклинание, то самое, которое разучил, пока выжимал из капусты сок.

Обезвожить Грантака целиком слишком хлопотно, Степан прикрыл глаза, сосредотачиваясь, и направил заклинание в мозг твари. Монстр задёргался несмотря на паралич и закатил глаза.

Неужели всё и правда закончилось?

— Сволочь! — вампир не сразу понял, что удар прилетел от герцога. — Ты убил их! Убил! Променял столько жизней на одну! На какого-то полукровку! — попаданец отвернулся, потирая ноющую челюсть. Ибенир имеет право злиться. — Падаль, как я мог допустить кого-то вроде тебя к операции? — граф пожал плечами, ему требовалось время, чтобы отойти от шока и переварить события этого дня.

— Я знал, знал, что ты захочешь отомстить нам, подлый кровосос! — заскрипел старческим голосом староста деревни. Вампир криво усмехнулся, надо же,