хакасский Ной – Борус (Бурус).

В пользу подобного предположения говорит специальный анализ этимологии русского слова «бурушко» (бурка) из былины «Добрыня и Змей». Вот как выглядит обращение Добрыни к своему мифическому коню-бурушку:

«Ах ты, бурушко, да нунь поскакивай, а змеенышев от ног да прочь отряхивай!

Стал же его бурушко поскакивать, а змеенышев от ног да прочь отряхивать…

И выходит тут змея было проклятое, да из той было пещеры из змеиною…»

Это свидетельство того, что и у славян мог иметься аналогичный «ездовой» пуру (буру, бурушко) – перевозчик душ в потусторонний мир или просто в «пещеру».

В былине Добрыня совершает ратный подвиг – одерживает победу над Змеем в далекой пещере. Сюжет поединка былины вышел из древнейшего сказочного фольклора южной Сибири. Этот поединок – основной сюжет центрального мифа индоевропейской мифологии, сформировавшейся не позднее начала бронзового века. Ее создатели – далекие предки многих европейских народов, в том числе славян. Это было время андроновских племен, когда колесницы древних индоевропейцев начали свое стремительное продвижение по Евразийской степи, дойдя до саяно-алтайской «пещеры» со Змеем.

Персонажи, изображенные поверх туловища мифического коня-пуру (бурушко), с заполнением в виде вписанных фигур волка (см. на задней части мифического «коня» показан рисунок волка) и рыбы (у этого существа ноги имеют вид рыбьего хвоста) выступали объектами самостоятельных культов. Об этом можно судить по индивидуальным рисункам волка и мифической рыбы.

Культу летающего волка с птичьими когтями мы уделили достаточное внимание. Коснулись мы и культа рыбы (см. окуневские двурогие рыбы – «реки»).

Кстати, войлочные фигуры рыб, свисающие в виде подвески от скифского седла до самой земли, спустя почти тысячи лет имеют также три пары плавников или ног. На хакасских бубнах эта чудовищная рыба Керь балык (скорей всего, это дракон) рисовалась с тремя парами ног. Эти мифические существа (волк и рыба) играли значительную роль в погребальной обрядности.

Рис. 52. Скифские войлочные фигуры для маскировки лошади.

На левой части среднего яруса картографом также представлены обширные жилища поселения Унюк, состоящие из изображенных в плане «комнат», к которым примыкают загоны для скота. По наименованию деревни и была названа унюкская культура. Из известных в Хакасско-Минусинской котловине неолитических местностей, населенных древними, значительные размеры имело только поселение Унюк (его протяженность вдоль берега Енисея превышает 500 м.), все же остальные представляют небольшие стоянки.

Для процесса становления этой культуры важное значение имели связи с Прибайкальем. По мнению некоторых ученых, представители племен Прибайкалья, достигшие Среднего Енисея (по большей части правобережья) в конце IV – начале III в. до н. э., вступили в контакт с местным населением и вместе с ним создали унюкскую неолитическую культуру.

Представители этих поселений Унюка могли быть создателями, а позже и носителями окуневской культуры или «оленных» камней и плиточных могил Забайкалья. Мы их определили, как пани/паны – они же табаны, даваны или дабаны. За Енисеем, где жили табаны (дабаны), расположились перевалы и горы: Артыш-Дабан, Сайлыг-Дабан, Хара-Дабан, хребет Хамар-Дабан (юг оз. Байкал). Сравните горы Таван Богд уул на юго-востоке Алтая.

Рис. 53. Местонахождение Унюкского поселения.

Вход в землянку делали со стороны реки. В некоторых районах стены землянки укрепляли каменными плитами. Часто внутри жилища делали перегородку, видимо, отделявшую жилую часть от хозяйственной. В жилой части были устроены очаги. Обычно в жилище было несколько таких устройств для поддержания огня, расположенных по его центру. Их использовали для обогрева жилища в зимнее время и приготовления пищи.

Вдоль стен сооружались нары. От них остались либо ямки от столбов, либо канавка, в которую первоначально вкопаны были деревянные конструкции. Основные запасы пищи хранились в хозяйственной части жилища или в специально вырытых углублениях в земле.

Пять пальцев кисти на роге

В чем глубокий смысл пяти пальцев кисти руки на конце рога срединной личины? Филологический анализ позволяет предположить, что понятие «пясть» (кисть руки) каким-то образом связано с тюркским словом «панжа» (пятерня – пять пальцев руки вместе с ладонью) и индийским числом «панча» (сан.) – пять. Сравните так же родственные слова «панчагавья» – элемент, обладающий наибольшей очистительной силой, состоит из пяти продуктов, получаемых от коровы; или, скажем, ведийское слово «саманта/ панчака» – место, окруженное пятью озерами.

О происхождении числительных «панча» (сан. – пять), а также «панжа» (кир. южн. – 1. палец; 2. пятерня) со значением «пять» судить трудно. С одной стороны, рог в виде загнутой руки, заканчивающийся ладонью (кистью) с пятью пальцами мог уподобляться числительному «пять», а с другой – принимать название «панжа» (др. – тюр.) – кисть руки как соответствие пяти пальцам.

По какому признаку было дано название «панча» («панжа») или петроглифическое изображение «рог – приток реки Ак/пан – рука («рукав» реки) – кисть руки). Метафору «рог – рука», где рог – «панда», а загнутая рука – символ защиты («пана» – убежище, защита, укрытие), нужно соотносить с народом (этнонимом) «пан», осевшим некогда в Минусинской котловине (Ман-су).

Присутствие названия числительного «панча» (пять) в самом слове – этнониме «пан» наталкивает на мысль о возможном саяно-алтайском происхождении многих потомков из этого народа.

«…Продвижение ариев в глубь субконтинента началось не сразу. Первоначально основной ареной их колонизаторской активности был в основном Пенджаб – обширная область в верховьях Инда.

<…> Первоначально здесь осели, судя по текстам Ригведы, пять арийских племен, основавших «пять поселений» (РВ I, 7,9). Они же, вероятно, и назвали эту область Пенджабом, что буквально значит «пятиводье» (от ведийского «панча» – пять и «апа» – вода)». (Склизков Ю. А. «Человек, земля и небо в древней Индии». Абакан, 2002).

Как мы предположили, большая часть древнескифских табанов (шаков-яванов) связывали свой генезис с панами эпохи «окунево» Минусинской котловины. Так, скажем, одно из подразделений башкирских табынов, сохранивших в своем наименовании число «пять», носит этноним «бишул-табын». «Бишул» на тюркском языке значит «пять сыновей», а на монгольском «табын» («таван») – это «пять». На наш взгляд, свои названия горы Табын Толагай и Табын-Богда-ола получили от этнического имени «табан» или «табын». Предки табанов в более древние времена также могли проживать в горах Таван Богд уул (пять божественных гор) на юго-востоке Алтая, на границе России, Монголии и Китая.

Напомним, племена табан (горные люди) были наследниками той части племен пан Минусинской котловины (Ак-Пана), которые были потеснены андроновскими степняками в горы Западных и Восточных Саян. За Енисеем расположились перевалы: Артыш-Дабан, Сайлыг-Дабан, Хара-Дабан, хребет Хамар-Дабан (юг оз. Байкал).

По древнему гидрониму «Ман су», где осели пани, могло образоваться название