Метафора «рот – лодка» (взято из книги «Изваяния и стелы окуневской культуры»).

1. Рот личины, метафорически отождествляемый с лодкой – средством переправы через сакральные реки Расы в иной мир (слева, р. Ангара, приток Енисея).

2. Изображение лодочников-перевозчиков посмертных душ, обнаружено в Усть-Тубе в устье рек Тубы и Енисея (справа, р. Туба, приток Енисея).

«Отождествление рта с повозкой и лодкой раскрывает осмысление последних как средства перемещения между этим и потусторонним мирами. Данное объяснение подтверждается широко распространенным в различных культурах Евразии использованием повозок и лодок в погребальном обряде» (Леонтьев Н. В., Капелько В. Ф., Есин Ю. Н. Изваяния и стелы окуневской культуры. Абакан, 2006).

Удивительно также их картографическое совпадение, т. е. личина «Устье» из нашей карты вполне «проецируется» на местонахождение писаницы из Усть-Тубы (в 30 км от личины «Устье»).

Тюрки считали себя порождением земли, а потому вода нижнего течения реки часто служила символом другого мира – мира мертвых. Мира, в который уходит вода, мира подземного. Следовательно, те, кто жил у устья реки, считались умершими и одновременно бессмертными. Поэтому о тех, кто умер, говорили «он откочевал к устью реки». В местах священных рек «ÿс» задабривали духов воды молоком или кумысом, выливая подношения в реки. Сравните: «уз» (кир.) – молозиво; «ууз кымыз» (кир.) – кумыс из молока начального периода лактации кобылиц.

Почему славяне устье назвали именно так, а не использовали другой набор звуков? Каково происхождение данного слова? Следы первоисточника, возможно, теряются в глубинах праиндоевропейско-тюркского языка. Видимо, первые звуки «ÿс» (хак., каз.) со значением «вода, река» были сохранены, т. е. повлияли на дальнейшее произношение, и впоследствии возникло общеславянское «устье» с начальным [у].

От этого же корня происходит в хакасском языке имя духа ÿзÿт: дух, душа умершего («ах ÿзÿт» – добрая душа умершего; «хара ÿзÿт» – злая душа умершего), а также понятия «ÿзÿт чирi» – потусторонний мир, «ÿзÿт ханы» – подземный царь, связывавшиеся в мифологическом мышлении с принадлежностью к «тому свету», т. е. с миром Маны (Минусинский котловины). Вот почему наибольшее количество захоронений и каменных изваяний именно в этой «пещерной» обители.

«Каменные изваяния и стелы из степей Минусинской котловины – относительно небольшого историко-географического региона, естественными рубежами которого с запада, юга и востока являются горные хребты кузнецкого Алатау, Западного и Восточного Саяна… Ареал находок изваяний и стел охватывает всю территорию Минусинской котловины за исключением ее юго-восточной части…

Наибольшее количество изваяний сосредоточено в долинах рек Бюрь, Уйбат, Ниня, Камышта, Аскиз, Есь и Тея» (Леонтьев Н. В., Капелько В. Ф., Есин Ю. Н. Изваяния и стелы окуневской культуры. Абакан, 2006).

Со стороны личины «Устье» по направлению верхнего течения Енисея показано некое мифическое животное. На спине фантастического животного – фигурка человека. Это так называемый наездник. Спереди их сопровождает собака. Вполне может статься, изображение собаки – это прототип ведийской Сарамы (хак. Сарамжин), божества подземного мира, перевозчика душ в потусторонний мир.

Глядя на изображение всадника, трудно отказаться от мысли: некогда это была схема священного пути (панти) народа пан по так называемому саянскому кольцу. Эта дорога вела в Тыву, к сайынам, далее она пролегала в равнинную степь Монголии. Этот географический определитель тропы (пути) объясняется направлением всадника, что соответствует современной автотрассе «Абакан – Шушенское – Туран – Кызыл». Одним словом, петроглиф наездника – это древнейший указатель дороги племен из Маны (Ман-су, Мен-су), т. е. из Минусинской котловины в Тувинскую котловину. Другой рисунок спешившегося наездника (в верхнем правом углу панно) явно предполагает перевал Дурбэт, по которому проходило другое направление в сторону Монголии.

Образ этого синкретического существа (мифического коня с ногами в виде рыбьего хвоста и ярусными головами) вызывает ассоциации с фантастическими животными пазырыкских скифов Алтая. Как известно, пазырыкцы так же пытались придать похожий вид коням, сопровождавшим знатных погребенных с помощью различного рода сложных масок и приставленных рогов оленя (козерога).

Всматриваясь на этот петорглифический рисунок из древней карты, на ум приходит войлочное покрытие скифского седла с пришитыми фигурками рыб (с тремя парами плавников или «ног») и волка.

«Изображения волка сделаны тем же способом, что и рыбы: на нижний слой войлока, из которого вырезан силуэт животного, пришит еще один пласт войлока, на котором с помощью обычных для пазырыкцев приемов…показаны глаз, ухо, зубастая пасть лежащего животного с когтистыми лапами, хвостом, выделен загривок и подчеркнута мускулатура сильного тела» (Н. В. Посольмака «Стерегущие золото грифы». Новосибирск, 1994).

Войлочное покрытие седла с изображением волка с птичьими лапами – это, по-видимому, поздний образ летающей собаки Сарамы (хак. Сарамжин), доставляющей посмертные души в небесные миры. Птицы – это проводники душ.

«На покрытие седла пришивались войлочные „медальоны“. На них были нашиты аппликации в виде фигур рыб и волков. <…> Как считалось, благодаря этим фантастическим существам, которыми становились „замаскированные“ кони, умерший мог скорее попасть на „небесные пастбища“, находившиеся где-то высоко на заоблачных, недоступных человеку вершинах гор». (Посольмак Н. В. Стерегущие золото грифы. Новосибирск, 1994).

Вероятно, под мифическим существом, изображенным на карте в виде «замаскированного» коня, нужно видеть пура – «ездового» животного древних шаманов. Он рассматривался сибирскими шаманами как зооморфный дух-помощник. Хотя в отдельных случаях этим словом называли душу лошади, предназначенной в жертву духам. Для шаманов пура – это небесные или мифические кони, на которых они совершали свои «путешествия». В языках тюркоязычных народов слово «пура» стало означать различных животных.

Рис. 49. Наездники на пуру (см. карта-схема № 11).

Головы мифических коней (пуру) увенчаны птичьими мордами или «ярусными» (треугольными) головами. Сзади вместо хвоста изображена собака (волк) – путеводитель по трем мирам.

Рис. 50. Пуру – небесное ездовое животное с птичьими лапами, доставляющее шамана в небесные миры.

Чешуйчатое тело существа указывает на причастность его к рекам Расам, а хвост с варасой на кончике – магическому опьянению шамана.

Синкретический образ коня с наездником вполне ассоциируется не только с замаскированными конями алтайских скифов, но также с более древними окуневскими пуру. Значит, все они, как и пазырыкские кони, играли значительную роль в погребальной обрядности как перевозчики душ в потусторонний мир.

Рис. 51. Ловцы душ коров и оленей, предназначенных для «путешествий» шамана в иные миры, а также в жертву божествам.

Обращение к фольклору и лингвистическому материалу народов Саяно-Алтая позволяет выявить архетипы сознания, отраженные в значениях этих слов. В частности, можно попытаться логически объединить понятие сибирского «пуру» (жертвенного животного) с индоевропейским «Пуруши», принесенного в жертву еще в начале сотворения мира. На наш взгляд, с началом мира также связан