– Не надо мне такого счастья, – проворчала она.

Они благополучно миновали трактир – к успокоению Алиды, городские стражники не заинтересовались путниками. Морковка тащила телегу ровно, послушно поворачивая туда, куда направлял её Тиль. Алида тихо радовалась, что ей не приходится больше держать поводья. Она удобно устроилась с краю и посадила Мурмяуза себе на колени, чтобы можно было перебирать его шёрстку пальцами.

На самой окраине посёлка Алида заметила свежевыкрашенный терракотовой краской дом, утопающий по самые окна в кустах белого шиповника. У крыльца дома двое черноволосых мальчишек гоняли потрёпанный мяч, и Алиде показалось, что она уже где-то видела этих близнецов.

– Гожо! Лоло! – окликнула она, не веря глазам.

Мальчишки как по команде подняли головы, но смотрели почему-то сквозь повозку, не замечая свою знакомую. Алида запоздало вспомнила, что плащ по-прежнему скрывает их, но Тиль, будто прочитав её мысли, осторожно тронул её за руку.

– Не стоит. Если мы вдруг появимся из ниоткуда, будет довольно странно, согласись.

– Да… наверное, ты прав, – с неохотой признала Алида. – Хотя я уже делала так, когда ехала через рыбацкую деревню! Правда, я подгадала момент, когда на улице почти не было прохожих, только какой-то выпивший старик развалился на лавке. Но он, кажется, не очень удивился.

Она проводила дом долгим взглядом, и, когда в окне мелькнули силуэты Лэцнэ и Шантии, не смогла сдержать улыбку. В груди будто стало тепло.

– Ты их знаешь? – полюбопытствовал Тиль. – Откуда?

– Эта семья спасла нас с Ричем. А мы накликали на них беду. Если их освободили и они смогли устроиться, то, быть может, для нас тоже не всё потеряно? Как думаешь, Тиль?

– Да что ты, Клари, снова пытаешься повергнуть меня в уныние? Конечно, всё будет хорошо. С твоим богатеньким покровителем вообще не о чем беспокоиться. Ну, так где остановимся на ночь? Можем вернуться к трактиру, наверняка у них нашлась бы комната.

Алида покачала головой. Ей хотелось отъехать подальше, чтобы не терять вечер и скорее добраться до Мёртвых Земель. Они катили ещё два-три часа, оставив деревни далеко позади, и поздно ночью остановились у кромки леса, который с одной стороны защищал их от ветра. В лесу журчал ручей – можно будет умыться и заварить чай поутру. Тиль расстелил свой плащ на земле и устроился под телегой, Алида привязала Морковку к дереву, накормила и напоила её, а сама легла в телегу, под навес. Мурмяуз свернулся у неё под боком и тут же засопел.

– На следующий день править Морковкой снова будешь ты, – пробормотала Алида, надеясь, что Тиль её услышал.

– Угу, – буркнул он снизу.

Она заснула сразу, как только закрыла глаза.

– У тебя такие глаза… – проговорил Тиль.

– Какие? – спросила Алида, приготовившись к нелепым и неловким сравнениям, которые, по словам её подружек из деревни, так любят парни.

– Как у моуров из сказок, – ответил он. – Необычные. Бабушка читала мне сказку, в которой мальчика забрали болотные девы с сиреневыми глазами. Я никогда не видел, чтобы у человека были такие.

Алида смутилась. Она-то рассчитывала услышать что-то вроде «твои глаза яркие, как звёзды» или «твои глаза похожи на два омута», но её, кажется, только что сравнили с нежитью. Она намотала на палец прядь волос, размышляя, обидеться ей на Тиля или посмеяться над ним.

– Не дуйся. Это красиво. В смысле, глаза у тебя красивые.

– Только глаза? – Алида повернулась к нему.

Второй день их пути догорел, вспыхнув на западе последним золотым всполохом, и небо стремительно наливалось густой синевой. За целый день им не попалось ни одной деревни – только луга медового разнотравья, берёзовые рощи и поляны дикой клубники.

– Нет, – ответил Тиль. – Ты сама вся красивая, Клари. Ты мне нравишься.

Алида вспыхнула до корней волос. Никогда ни один парень не говорил ей, что она ему нравится. Она так мечтала услышать это от Ханера. И услышала, в какой-то степени. Только притворство Ханера больно ранило её, оставило на сердце противную, ноющую рану. Она много времени провела с Ричем, но он тоже никогда не показывал, что она ему интересна как девушка. Алида нехотя признала, что ей было бы приятно осознавать, что Рич считает её красивой или хотя бы симпатичной.

В отличие от них, Тиль никогда не скрывал, что находит Алиду привлекательной. И вот, наконец, признался в этом прямо. «Ты мне нравишься» – звучало вполне неплохо. Алида оценивающе посмотрела на музыканта, на его простое, но приятное лицо, на большие карие глаза с пушистыми ресницами, на блестящие густые волосы. Он был таким понятным, таким земным, каким только может быть смертный юноша. Она представила, как он вскапывает землю, как смахивает тёмные пряди с потного лба, как несёт вёдра, полные воды, чтобы мать помыла посуду и заварила чай. В его облике не было ничего необычного и яркого. У него не имелось обворожительной улыбки Ханера, рогов Мела, цепкого взгляда Вольфзунда или веснушек Ричмольда. От Тиля не пахло ночными цветами и жжёными спичками, он был так далёк от опостылевшей магии, как рыба далека от полётов. И это в нём очень нравилось Алиде. Он был той последней ниточкой, которая связывала её с прошлой жизнью, в которой не было ни альюдов, ни магии, ни изнуряющих путешествий.

Ей вдруг остро, нестерпимо захотелось стать такой же простой, как он, позабыть обо всём, что было с ней в последнее время, и почувствовать себя самой обычной шестнадцатилетней девушкой, которой оказывает знаки внимания молодой фермер, к тому же умеющий играть на гобое.

Алида подвинулась ближе к Тилю и поймала взгляд его вечно грустных глаз. Она положила ладонь ему на плечо, приближая лицо к его лицу.

– Что ты, Клари? – спросил он.

– Алида, – сказала она. – Моё настоящее имя – Алида.

Тиль не успел удивиться. Она закрыла глаза и нащупала его губы своими губами. Тиль порывисто выдохнул, обнял её за талию и притянул ближе к себе, целуя жадно и слегка неуклюже.

Алида сама не заметила, как он повалил её на дно телеги. Ей в спину упёрлась пустая бутылка из-под молока, и травница засопела, стараясь одновременно принять более удобную позу и ненавязчиво оттолкнуть Тиля, который набросился на неё с совсем уж неожиданным пылом. Рука Тиля скользнула по её талии и наткнулась на рукоять Импиора. Музыкант на миг замер, и Алида поспешила отстраниться от него и села, опершись спиной на борт телеги. Ей показалось, что её губы стали в два раза больше и горели так, будто она поцеловала кипящий самовар.

– Совсем забыл про твоё оружие, – виновато произнёс Тиль, усаживаясь рядом. – С такой опасной девушкой надо быть осторожнее, да?

– Угу, – буркнула Алида, украдкой трогая горящие губы. Она уже жалела, что первая полезла к Тилю. Что за нечисть её дёрнула? Совсем разум растеряла! Всё-таки, если бы тут была бабушка, она вела бы себя благоразумнее.