Рваные чувства - Владимир Колычев

* * *

Взъерошенный, вспушенный воробей настороженно зыркнул по сторонам, качнулся, свалился с провода, камнем ухнул вниз, у самой земли расправил крылья и спланировал в пыльную гущу на обочине дороги. Следом спикировали его задиристые дружки, воробей вскочил, взмахнул крыльями, стряхивая с них пыль, взмыл вверх, они рванули за ним, догнали, подрезали – и закружилась карусель: вокруг столба, сквозь прочерки проводов, снова вниз, к березке с пышной кроной. Зашикала на воробьев зеленоволосая белостволая красавица, капризно замахала тонкими своими руками, но не напугала, напротив, развеселила. Резвятся крылатые охальники, гоняются друг за дружкой, дерутся шутливо, шебутно. Весело им, так и живут изо дня в день – без печали, в маленьких, но шумных радостях. Их никто не трогает, и им ни до кого дела нет…

Вдруг откуда-то из-за земляных куч, поросших травой и застеленных листопадным кустарником, выскочили два разъяренных пса – черный с белым и рыжий с плешью. Один вцепился в шею другому, но удержать хватку не смог, сам оказался снизу. Зверское рычание, дикие хрипы, отчаянный скулеж – вырванная шерсть летит клоками, земля под лапами взбивается в пыль. Псы здоровые, сильные, зубастые, ярость застилает им глаза, в такой смуте они опасны для прохожих, и лучше держаться от них подальше. Воробьи спорхнули с веток, перенеслись под крышу дома, а у Ильи крыльев нет, оставалось уносить ноги. Но не мог он убежать: стыдно. И перед собой зазорно, и перед девчонкой, которая шла навстречу. Шла, пока не остановилась, наблюдая за собачьей дракой. Встала и смотрит – а страха во взгляде больше, чем любопытства. Похоже, в ступоре девчонка, нужно бежать, а ноги как будто к земле приросли.

Илья подскочил к ней, взял под руку, увлекая в сторону от опасности. Девушка потянулась за ним, а когда они остановились, вдруг обняла его. На мгновение обняла, в безотчетном, судорожном порыве, тут же спохватившись, отстранилась, отшагнула, скользнула по нему рассеянным взглядом, глянула на псов, которые уже убегали, на ходу зализывая раны. Опасность миновала.

А девушка заслуживала внимания. Илья смотрел на нее с интересом, удивляясь самому себе. Во-первых, он не мог понять, как это его угораздило засмотреться на воробьев, упустив из виду такую красоту. Во-вторых, ему нравились блондинки, в какой-то степени шатенки, а брюнетки почему-то не вдохновляли. Эта же девушка была брюнеткой. Волосы прямые, длинные, густые. Нежный, четко очерченный контур лица, открытый лоб, ясные, чуть раскосые глаза под утонченными бровями, нос прямой, ровный, но слегка вытянутый, полные, слегка накрашенные губы. И еще ее украшала милая маленькая родинка над губой, похожая на мушку.

– Привет! – выдавил Илья, растягивая губы в улыбке. – Весело у вас здесь, собаки грызутся.

– И не только собаки. – Голос у нее низковатый, но густота в нем легкая, звучная, певучая.

– Ну да, и воробьи, – глянул он на крышу дома, под которой скрылись порхатые озорники.

– При чем здесь воробьи? – не поняла девушка.

– При чем? Ну-у… – Он не хотел вдаваться в объяснения: воробьиная лирика сейчас точно неуместна. – Меня Илья зовут!

– Кристина, – кивнула девушка.

– А я тут мимо проходил, на мукомольный завод иду.

– На Полевой улице? – с интересом спросила она.

– Ну, насчет улицы не знаю. Там новый завод, мы его ставим.

– А ты строитель?

Не похож был Илья на строителя. Одежда чистая, не самая дешевая, светлый батник в синюю полоску под легким кожаным пиджаком, джинсы, черные кроссовки. Модельная стрижка, гладко выскобленный подбородок, чистая кожа, смягченная ароматным кремом после бритья…

– Нет, я инженер. Техлинию нужно настроить, послезавтра уже уезжаю.

– Куда?

– В Черноземск. Я там на «Агромаше» работаю.

– Инженером? – улыбнулась Кристина, обнажая белые, крупные, не совсем ровные зубы.

– Ну да. Третий год после института.

В городе людей с высшим образованием не удивить, а для такого поселка, как Пшеничный, это недоступное достижение – во всяком случае, для большинства деревенских парней. Поселок большой – церковь, больница, зимний кинотеатр, Дом культуры, универмаг, пятиэтажные дома в центре. Но все равно деревня, и местные девчонки мечтают вырваться отсюда. Илья сам вырос в таком же захолустье и в свое время рвался в город. Отслужил в армии, поступил в институт, устроился работать на завод, а в родные края не тянет…

– Ты сейчас на завод идешь? – в раздумье спросила она.

– А вечером в кино собираюсь. Надеюсь, ты примешь мое приглашение?

– Я подумаю.

Илья продолжал восхищенно смотреть на нее. Что ж, он подождет.

На экране кипели страсти – стреляли, клялись в любви до гроба, кто-то кого-то спасал, но Илью это не интересовало, все внимание поглощено Кристиной. И куртку он ей расстегнул, и под кофточку забрался. Она как будто ничего не замечала, все внимание на экран, но так только казалось. Чувствовала она его прикосновения – дыхание участилось, тело напряглось, легко вибрируя.

– Не надо! – прошептала она, отталкивая его.

Руки он убрал, но при этом прошептал на ушко:

– Я тебя люблю! – и неожиданно накрыл ее рот поцелуем.

Целовалась Кристина неумело, но на поцелуй ответила, даже, кажется, вошла во вкус. И в этот момент кто-то вдруг схватил Илью за волосы и оторвал от девушки.

– Вставай, козел!

Илья извернулся, схватил невидимого противника за руку, и тут в его кисть, в углубление между средним и указательным пальцами, вжалось что-то острое.

– Будешь дергаться, пику в ухо воткну!

– Антон, оставь его! – жалобным голосом проговорила Кристина.

Но человек, к которому она обращалась, ее не слушал. Некто Антон вывел Илью из душного зала в прохладу майского вечера, и тут же последовал удар в челюсть.

Илья упал на жесткую колючую щебенку, но тут же поднялся и развернулся к противнику лицом. В голове шумело, перед глазами все плыло. Он плохо соображал, но, может, именно поэтому, не чувствуя страха, сгоряча бросился на человека, силуэт которого смутно пульсировал на фоне темной стены кинотеатра. В ответ прилетел кулак, крепкие как камни костяшки пальцев чиркнули по скуле, но Илью это не остановило. Он пер вперед как бык, отчаянно размахивая кулаками. Драться он, в общем-то, не очень умел, но в детстве какое-то время занимался боксом. В такой экстренной, как сейчас, ситуации на помощь приходила мышечная память, а инстинкт самосохранения требовал защищаться – в нападении. Удары слабые, но их было много, и они ошеломили противника. Тот шарахнулся от Ильи, вытащил из кармана нож и встал на широко раздвинутых ногах, вытянув готовую для удара руку.