Морриган промыла раны тёплой заговорённой водой. Вольфзунд шипел, как разозлённая гадюка, и вода в миске почернела от его крови. Морриган щедро нанесла на раны травяную мазь и наложила повязку.

– Ну вот, – улыбнулась она. – Теперь всё пройдёт.

– Спасибо. – Бледный Вольфзунд закусил губу. – Только вот шрамы от магии не затягиваются, вы знаете. Я уверен, отец позаботился, чтобы эти отметины остались со мной на вечность и дольше. Ничего. – Его глаза полыхнули огнём, и маленький Хьёльд испуганно отпрянул. – Я буду прятать их под шелками и бархатом. И никто больше не увидит меня таким, каким видели сегодня вы. Я отстрою свой замок подальше от севера, где-нибудь поблизости от городов, чтобы жить среди людей Королевства. И я сделаю так, чтобы и нам, и людям жилось спокойно.

– Слова, достойные Владыки, – послышался голос Геварда. Хьёльд заглянул в прихожую и увидел, что отец принёс несколько крупных рыбин и три кроличьи тушки. Раньше он выезжал на охоту на своих прекрасных скакунах, и слуги-продажники подавали ему заговорённые стрелы, бьющие точно в цель.

– Дорогой, ты можешь себе представить? Эллекен заклеймил его! Собственного сына! – всплеснула руками Морриган.

Гевард вошёл в комнату, стряхивая липкий снег с сапог, и мрачно оглядел Вольфзунда и его повязку.

– Это скверно, – произнёс он. – Очень низкий поступок. На моей памяти такого не было. Что же будет, если мы перестанем уважать собственную кровь? Погрязнем в войнах, как люди? Впрочем, Эллекен этого и хочет.

Он вздохнул и присел на скамью. Однажды Хьёльд проезжал через деревню и видел смертных мужчин – бородатых, с красными натруженными руками и погасшими глазами. Отец сейчас был очень похож на смертного, и Хьёльду это не понравилось.

– Когда ты станешь Владыкой, ты поможешь нам вернуть дом и наших слуг? – строго спросил он Вольфзунда.

Молодой альюд рассмеялся и приобнял Хьёльда.

– Если когда-нибудь я стану Владыкой, то у тебя будет всё, что ты пожелаешь, малыш Хьёльд.

Мальчик деловито кивнул блондинистой головой.

– Хорошо. Тогда я буду за тебя.

И он остался верен своему слову.

* * *

Хьёльд поёжился от пронизывающего ветра и накинул на голову капюшон. Мёртвые Земли укрыл тонкий слой снега, воздух загустел от запаха злых чар. Когда-то давно, когда Эллекен ещё был у власти, эти места охраняла нежить. Моуры, стригои, болотники, люди-ведуны жили в тёмных лесах и на болотах, и плохо приходилось тому путнику, который случайно забредал сюда.

Тьма всегда влечёт за собой холод, а холод – тьму, вот почему Эллекен воздвиг свой замок на северных границах Королевства, где промозглые ветра кружат целыми ночами до рассвета, завывая вместе с нежитью.

Хьёльд не мог поверить, что Эллекен вернулся и правит Мёртвыми Землями, пока не увидит поверженного и воскресшего Владыку собственными глазами. Он допускал, что кто-то из альюдов, узнав об этом, захочет вернуться к Эллекену, предав Вольфзунда: и раньше были несогласные, те, кто привык, что нового Владыки быть не может, пока не доказана смерть предыдущего. Без сомнений, Эллекена победили, но он не рассыпался прахом, не погиб, оставив бездыханное тело, а просто исчез, найдя убежище в Небытии.

Он чувствовал, что Ленард был здесь. Худшие опасения Хьёльда оправдывались, и он тяжело вздохнул. Он давно следил за Ленардом и видел, как тот тайно встречается с другими альюдами, узнаёт, кто из людей интересуется колдовством и какими силами теперь обладают древуны. Ленард не нравился Хьёльду ещё до Сна: скользкий, ищущий свою выгоду во всём. Здесь, на севере, беспорядочно гнездились селения и одинокие дома – ветхие, кособокие, потемневшие, похожие на полусгнившие человеческие тела. И непременно их входы венчало что-то жуткое: череп животного или мёртвая птица. Жильцы были под стать жилищам: такие же древние, в поношенных тряпках, часто с отросшими ногтями и волосами. Ленард навещал и их.

Хьёльд понимал, что, по-хорошему, обо всех подозрениях надо сразу докладывать Вольфзунду, но на этот раз в нём взыграло какое-то почти мальчишеское упрямство, вспыхнул охотничий азарт. Привести к господину предателя, разузнать о силе и намерениях врагов – что может быть слаще, чем та благодарность, которую он услышит? Он ещё раз докажет свою верность и, возможно, увидит восхищение в глазах той, кем дорожил едва ли не так же, как своим Владыкой.

Несколько раз он едва не натыкался на Чернокнижника – тот брёл, нашёптывая что-то себе под нос, как безумец. Хьёльд мог бы убить его прямо сейчас, но Вольфзунд не желал мальчику смерти. К тому же, если он хочет, чтобы Эллекен поверил ему, этого делать не стоит.

Моуры держались от него подальше. Хитрые болотные девы чувствовали силу альюда, да и стригои только пару раз подбирались достаточно близко, рассматривая его с веток деревьев и позвякивая колокольцами в волосах.

На третий день пути он зашёл так далеко на север, что даже Мёртвые Болота остались позади. Здесь начинались истинные владения Эллекена. Хьёльд чуял, что Ленард и Эллекен где-то рядом: наверное, осматривают то, что осталось от замка старого Владыки. Его догадки оправдались. Он забрался на каменистый холм и втянул носом морозный воздух. Всевышний и Преисподняя, ну почему он не мог заколдовать своё поместье так, чтобы хотя бы летом тут не было так холодно?

Хьёльд замер, прислушиваясь. Перед ним простиралась пустошь, окружённая холмами и последними редкими лужицами болот. Земля здесь звенела, твёрдая и белёсая, будто отлитая из серебра. Замок Вольфзунда был надёжно защищён горами и небольшими, но глубокими топями – бледными тенями Мёртвых Болот, которые окольцовывали некогда величественный замок Эллекена. Но Вольфзунда никогда не охраняла нежить, разве что пара старых болотников могла припугнуть заблудившихся простолюдинов.

Посреди пустоши высились руины замка. Хьёльд помнил, каким он был огромным и страшно-прекрасным в своём зловещем великолепии. Поистине необъятный, с залами, в которых могли бы уместиться целые человеческие посёлки, сложенный из дымчато-белого камня, который сверкал, как свежий снег, едва солнечный луч, пробившись сквозь завесу облаков, поглаживал его шпили! Хьёльд приблизился к развалинам и не смог сдержать восторженного вздоха. Устрашающие украшения карнизов и колонн до сих пор сохранились, и на альюда взирали горгульи с козлиными рогами и оперёнными крыльями, танцующие скелеты опоясывали остатки цоколя, а на части уцелевшей галереи горельефы изображали людей, умирающих в страшных мучениях.

Хьёльд прикоснулся ладонью к одной из колонн. Белый камень сверкнул под его пальцами, и по руинам пробежала дрожь. Хьёльд стиснул зубы, готовясь встретиться лицом к лицу с врагом.

Через несколько мгновений Хьёльд почувствовал, что за спиной у него кто-то есть. Он ожидал волн мощи, которые чувствуются, когда рядом появляется Вольфзунд, но на деле сила была едва ощутимой. Он обернулся и увидел Ленарда с горбатым рыжим мужчиной. На лице Ленарда читалось потрясение. У рыжего не было настоящего тела – всего лишь умелая иллюзия. Хьёльд положил ладонь на грудь и учтиво поклонился.