Вольфзунд шагнул к ней, поцеловал свою ладонь и прижал ко лбу Алиды. Травница вспыхнула и опустила ресницы, а потом не то хмыкнула, не то хихикнула.

– И ваш поцелуй будет гореть у меня во лбу звездой. А может, даже защищать, как в сказке. Да?

– Гореть точно не должен, – усмехнулся Вольфзунд. – А там думай как хочешь. Иногда мысли о чём-то помогают не хуже волшебных артефактов. Кому, как не тебе, это знать?

– Да, – кивнула Алида. – Ладно. Я… пойду?

Вольфзунд отступил назад, и Алида поняла, что он благословил и отпустил её, как птицу, на волю. Она неуклюже помахала ему рукой, запоздало подумав, что такая фамильярность выглядит глупо. Алида накинула на волосы платок и побежала к телеге, не оглядываясь. Ей до смерти надоели прощания. Она только и делает, что бесконечно прощается и теряет. Не пора ли начать обретать?

Дерв помог ей забраться в телегу и передал поводья.

– Ну, управишься. Морковка лошадка мирная, вроде не лягается. Яблоки для неё в синем мешке, овёс – в сером.

– Погодите, – вымолвила Алида. – Вы… А вы?!

Почему-то она, несмотря ни на что, надеялась, что Вольфзунд приставит к ней помощника.

– А что я? – пожал плечами старый конюх. – У меня своих дел непочатый край. Справишься, не маленькая.

Алида беспомощно посмотрела туда, где минуту назад стоял Вольфзунд, но никого не увидела. Туман сгустился вокруг дороги, переливаясь серебром, а болота и вовсе стали неразличимы за его кружевом. Она посмотрела на Дерва так жалобно, как только могла, и пролепетала:

– Но я не умею управлять лошадью.

– О, так это дело нехитрое, – отмахнулся конюх. – Вот так, – он легонько потянул поводья, – пускаешь её шагом. Говоришь «тпру!» – и она стоит. Потянешь левый повод – пойдёт влево. Правый – вправо. Только держи вот так, – мужчина переложил поводья в руках Алиды по-другому, – и всё будет хорошо.

– А может, всё-таки…

Конюх хлопнул Морковку по крупу, и лошадь зашагала по дороге. Алида бросила последний умоляющий взгляд на Дерва, но конюх даже не помахал ей на прощание, молча развернулся и пошёл к горе.

«Да чтоб тебе пришлось подниматься по лестнице пешком!» – в сердцах подумала Алида.

Ладони её моментально взмокли от напряжения. Морковка действительно шла спокойно, но Алиде каждую секунду казалось, что лошадь почувствует её страх и решит выкинуть что-нибудь неприятное. Она изо всех сил сжимала поводья в кулаках, так, что пальцы скоро начало сводить, и неотрывно сверлила глазами круп Морковки.

Повозка неспешно закатилась на горбатую спину мостика, переброшенного через реку. Лоб Алиды покрылся нервной испариной, когда несколько досок моста жалобно скрипнули под весом лошади и гружёной телеги. Но всё обошлось, и они благополучно въехали в рыбацкую деревню.

Вечер был не поздний, и люди ещё не спали. Где-то прямо на улице мальчишки жгли костры и поджаривали на палочках свежепойманную рыбу. Из открытых окон доносились разговоры и звон посуды. Сытые собаки лежали у заборов, догрызая кости и лениво помахивая хвостами.

Алида почувствовала, как кончики пальцев ног начинают зябнуть. Её обдало холодком ужаса: неужели снова? Но почему сейчас? Как некстати! В замке она и думать забыла о своих вспышках ярости: после того случая, когда Вольфзунд поймал её у края скалы, она больше не чувствовала зловещего холода, предвестника слепой озлобленности. Но вдруг тут, вдали от замка, всё вернётся? Вдруг она снова… навредит кому-то?

– Спрячь меня, – буркнула Алида своему плащу.

Она надеялась, что чары плаща могут подействовать и на телегу с лошадью – хотя бы немного, не спрятать полностью от взглядов, но сделать их чуть менее заметными. Она чувствовала Импиор у себя на поясе, и близость заговорённого клинка внушала ей одновременно уверенность и страх. Что, если на неё действительно нападут разбойники? Вдруг отберут клинок? Что тогда сделает с ней Вольфзунд?

Кажется, волшебство подействовало: прохожие перестали глазеть на повозку. Холод отступил, огонь в груди угас, и Алида немного успокоилась. Правда, скоро ей пришлось снять защитные чары плаща, потому что прохожие натыкались на повозку и норовили попасть под лошадиные копыта.

Было уже довольно темно, когда они пересекли деревню и выкатили на дорогу, ведущую через перелесок на северо-запад. Алида отважилась переложить поводья в одну руку и немного размять одеревеневшие пальцы. Она кое-как разожгла лампу и пристроила её рядом с собой, так, чтобы свет падал на дорогу и освещал Морковке путь.

Дубы и липы склонили над дорогой чёрные ветви, похожие на толстых змей. Густая изумрудная листва заслоняла тускло-серое небо с первыми крупниками звёзд, и сумрак затягивал перелесок. Алида заволновалась: дорога всё круче уходила к западу, тогда как ей нужно на север Королевства. Она осмотрелась по сторонам и убедилась, что никаких боковых тропинок от главной дороги не отходит.

– Если бы у нас с тобой была только моя старая сумка, с которой мы покинули дом, – обратилась она к Мурмяузу, – мы бы точно пропали. Ну, или подумали бы, что пропали, и натворили бы каких-нибудь глупостей. Но теперь-то мы опытные путешественники, да, малыш? Даже если всё время будут тучи и мы не сможем сориентироваться по солнцу, то путь нам укажет кое-что другое.

Алида запустила руку в сумку, покопалась там, достала астролябию и повертела её, разглядывая.

– Ну что, Мурмяуз, проверим приборчик? Он должен показать нам, куда ехать.

Кот что-то мурлыкнул и свернулся клубком, приготовившись спать.

Алида поднесла астролябию к глазам, покрутила стрелку, но ничего не произошло. Она пожала плечами и подышала на диск, а потом протёрла его рукавом.

Разочарованию Алиды не было предела. Она-то надеялась, что стрелка прибора сразу покажет нужное направление. Или, что ещё лучше, из её острия вырвется лучик света, который покажет, куда надо ехать. Но на деле ничего не происходило. Алида цокнула языком и постучала по астролябии ногтём.

– Вольфзунд подсунул нам сломанный прибор! Ты представляешь, Мурмяуз? – раздосадованно протянула она.

Кот ничего ей не ответил, только всхрапнул и дёрнул белым ухом.

– Ладно, утром разберёмся. Если будет ясно, я сориентируюсь по солнцу, – утешила она сама себя. – Давай, Морковка! Проедем пару часов и остановимся передохнуть.

Внезапно чья-то фигура в простом дорожном плаще с капюшоном метнулась прямо поперёк дороги. Алида завизжала от неожиданности и рванула поводья. Морковка возмущённо заржала, поднялась на дыбы и потащила телегу куда-то вбок, к поросшей бурьяном обочине. Мурмяуз зашипел и вцепился когтями в бедро Алиды, чтобы не вывалиться из телеги.

Незнакомец бросился к лошади, схватил её за сбрую и зашептал что-то на ухо испуганному животному. Морковка тут же успокоилась и покорно остановилась, помахивая хвостом. Алида не на шутку перепугалась: кто этот человек и что ему от них нужно? «Морковка предательница, – с горечью подумала она. – Могли бы просто сбежать от этого типа, а теперь придётся выяснять, чего он хочет. Вдруг это разбойник?»