в белой мантии, которая прикрывала его броню, стоял на площади в начале улицы, по которой они шли, всего в десяти шагах от них. На поясе у него висел меч, короче солдатских, но длиннее кинжала, и другие серебристые и тонкие орудия. Издалека они выглядели похожими на вязальные спицы с утолщенной серединой и остро заточенными концами.

Рука А. потянулась за другой иглой. У К. еще быстрее забилось сердце.

Ее природный инстинкт подсказывал ей увернуться, убежать, скрыться. Она попыталась, но лерен, схвативший ее за волосы, не позволил. Она оказалась заложницей.

Она услышала, как задняя часть ее брони стукнулась о нагрудники Сета. Другая рука С. камнем лежала на ее бедре, удерживая, как собаку на привязи. Едва она разглядела пятно в отдалении, похожее на комара, как второй снаряд полетел в нее.

Келани застонала. От отдачи она запрокинула шею назад, задыхаясь от страха и нахлынувших чувств. Раздался грохот. К. уставилась вниз, едва шевеля подбородком, не в силах ничего разглядеть, как в бреду. Ледяной холод металла проткнул ее нагрудник в нескольких миллиметрах от шеи. Такой же колючий холод она ощущала у ворота, когда вдыхала слишком глубоко. Острие задело середину ее ключицы.

Келани потребовалось пережить еще удар, чтобы понять, что происходит. Осознать, что Сет использует ее как живой щит.

Келани зажмурилась, будто могла заставить исчезнуть все это одной лишь силой воли. Она не хотела видеть, не хотела верить в его предательство.

Ей было больно, как никогда в жизни, но не из-за очередной иглы Анатчиша, которая лишь чуть задела кожу на ее левом плече. Дыхание Сета обжигало ее шею, как язык пламени. Он смеялся над ней, он презирал ее.

Что-то разорвалось у нее под кожей. Будто рана от кончика иглы разрослась, превратив все ее тело в один источник боли.

– Сет… Почему? – спросила она шепотом, не думая, что тот услышит. Но его слух был, как всегда, острым.

Еще один сдержанный смешок.

– На что ты надеялась, Келани? – зашептал он ей в ухо. Его голосе больше не был мягким. – Если твоя семья считала, что может обмануть меня, отправив тебя на Арену и ты завоюешь им победу через постель, то они очень сильно заблуждались. Ты думала, что можешь играть со мной?

Она еле покачала головой.

– Я никогда не хотела…

– Никого не интересуют твои желания, – прошипел лерен, почти вырывая ей волосы. – Было глупо с твоей стороны верить, что я откажусь от своего Имени ради такой, как ты, – усмехнулся он. – Прошлая ночь была делом принципа. Ни одна простолюдинка и лереса так долго не ломалась, в конце концов все угождают мне.

А. расплылся, стал нечетким, несмотря на то, что постепенно его тело росло, приближаясь.

В какой-то момент в воздухе снова раздался зловещий свист. Игла мелькнула возле ее уха. Она почувствовала, как С. спрятался.

Чира. Лорен. Кирстин.

«Я же говорила тебе, – эхом раздался голос Чиры в сознании. – Я тебя предупреждала, а ты отказывалась слушать. С. обманул тебя, и ты умрешь, как последняя дура». «Как ты думаешь, он будет оплакивать тебя или побежит искать замену, если уже не нашел?» – вспомнила лереса наставление Лорена.

Сет ослабил хватку и выставил револьвер вперед. Он целился в А. Выстрел. Раздалось недовольное рычание.

Сколько у него осталось пуль?

Второй выстрел. Мимо.

Если он метил все точнее, то следующей после Аворика будет она.

Третий. Смешок.

Келани, охваченная порывом гнева, подняла руку и, хлопнув по рукояти, сбила прицел. Револьвер вылетел из рук Станкевичуса и упал на землю. С. еще сильнее схватился за ее волосы. Он словно и не рассердился и снова зашипел ей на ухо:

– Все равно закончились патроны, – признался он. – Теперь у меня только кинжал и щит, – злорадно сказал С.

Мерцание, за которым последовала тень. Небо разломилось пополам.

Уже ближе. А. сокращал расстояние между ними.

Три. Нет, четыре. Четыре иглы все еще висели у него на поясе.

Но он самонадеянно вытащил из ножен свой меч и размахивал им, устрашая противника, вызывая С. на честный бой.

– Становится интересно, – пробормотал Сет, прильнув губами к ее уху. – Тебе пока везет, но я скоро вернусь.

Он с грубостью оттолкнул ее. Бросил на землю, и она упала на раненую ногу. Боль была невыносимой. Келани взвыла.

К. затормозила падение ладонями. Она не хотела упасть лицом в землю и воткнуть иглу Анатчиша еще глубже в себя. Она зажала рану руками. Хоть бы закончилась эта боль… Ткань штанов была влажной. Моментально проступили новые кровавые пятна.

Слезы беспомощности текли по ее щекам.

Она подняла взгляд, всего на миг. С. и А. маячали вдалеке, увлеченные своим противостоянием.

Металлический лязг пересекающихся лезвий заглушал привычные звуки трущоб.

«Как ты мог?»

Она вырвала иглу, и та тихонько загремела по щебню. Ни один из бойцов не обратил на нее внимания. Да и зачем? Она была слаба. Ей было больно. Ни для кого из них лереса не представляла угрозы. Они сосредоточились на своем смертоносном танце. Наконец-то нашли в лице друг друга равных противников. Однако Келани не знала наверняка, не понимала искусства войны, борьбы и стратегии. Единственное, что ей было ясно, – Сет победит. Если он уже избавился от секира Моркевира и лерена Пемондарка, то с лереном Анатчишем будет разделаться проще простого.

А потом настанет ее очередь.

Как она могла быть такой наивной? Как она могла ему доверять? Почему была глуха к словам Лорена? К словам, которые Кирстин заставила ее повторить несколько раз?

Она отдала ему всю себя, и он взял, чтобы разорвать затем на части без стыда. Все его взгляды, все его ласки, все его клятвы были ложью. Лишь для того, чтобы получить желаемое, завоевать ее, лишить девственности и бросить. Так же, как захватить новую землю. Как Дворец Корней…

Она безуспешно пыталась сбежать. Ее раненая рука дрожала и немела. Она рассекла запястье и часть плеча, пока поднималась с земли, на которую густыми пятнами капала кровь. Силы покидали ее. Телу было больно, но эта боль не шла ни в какое сравнение с болью душевной.

Арена завершилась. Для нее все было кончено. Это был конец.

«Прости, Кирстин».

Она закрыла глаза. Просто хотела, чтобы это произошло быстро. Чтобы Сет исполнил ее последнее желание. Он был главной причиной ее страданий. И единственным, кто мог спасти ее от большей боли.

Рывок за плечо заставил ее вздрогнуть.

– Давай, – торопил ее шепот, – вставай.

Келани распахнула глаза. И ее взгляд столкнулся с серыми глазами напротив.

– Давай, Келани, я не