в свою правоту, придавая его словам и выражениям тот смысл, который ей был удобен? Или ей было наплевать? Нет, она лгала. У херианки и так было не лестное представление об Именах. Раньше она скверно думала о ней, теперь о нем, ничего нового. Со временем К. покажет ей, что та ошибалась, что они не чудовища, что она должна отбросить предрассудки и больше верить в людей.

Келани позволила Сету уладить все дела. Она молчала, тщательно скрывая гнев и негодование.

– Херианка, – лерен обратил на себя ее внимание как обычно беспардонно, назвав ее как вассала рода Херальдумов, хотя наименование этих земель вот-вот изменится. Безымянная повернула лишенное всякого выражения лицо к лерену. – Просто хотел поблагодарить тебя за то, как ты заботилась о лересе Кевалайн в мое отсутствие, – сказал он, мимолетно улыбнувшись девушке. – Ты хорошо потрудилась, – признал он, прокашлявшись. – Когда закончится Арена, ты будешь вознаграждена.

Чира прищурилась и скрестила руки на груди в защитной позе.

– И кто же это сделает? – спросила она. – Кто меня наградит? Вы или она?

С. сладко улыбнулся ей.

– Мы оба, конечно, – сказал он, накрыв руку Келани своей и поцеловав тыльную сторону ее ладони. – Мы с ней одно целое, если ты не заметила.

Чира подняла брови. Она медленно выдохнула.

– Мне не нужна награда, – отрезала она.

– Ты примешь ее, когда тебе предложат, – твердым голосом вмешалась Келани, пытаясь унять растущее упрямство. – Ты сделаешь это ради своей матери и для Некая.

Обе смерили друг друга долгим, многозначительным взглядом. Чира молчала, поджав губы. Келани вытянула шею и смотрела на нее из-под полузакрытых век.

– А теперь мы уходим, – объявил Станкевичус. Слова лерена перерезали невидимый канат, который каждая из них пыталась тащить в свою сторону, и вместе с ним их связь, болезненную, но тесную.

Херианка опустила руки и сделала шаг вперед. Она пошла бы за ней и на край света, но ухоженная ладонь лерена возникла перед ней преградой.

– Одни, лереса и я, – уточнил он. – Твое рабство подошло к концу. Ты можешь вернуться к своей семье и наблюдать за завершением Арены из безопасного места. Мне жаль, что я не прояснил это вчера вечером, у меня были другие дела.

Чира снова глубоко вздохнула.

– Если вы так пожелаете… – произнесла она громким и ясным голосом, кристально чистым, хотя взгляд ее беспокойно метался из стороны в сторону.

Сет кивнул в знак благодарности. Он положил руку на спину К., поторапливая ее. Келани даже не успела подобрать подходящих слов на прощание. Она просто смотрела в пол, как будто они не стали за это время подругами.

Станкевичус помог ей выйти, даже взял за руку, чтобы помочь спуститься по лестнице, как будто боялся, что из-за раненой ноги она может в любой момент упасть. Келани сочла его осторожность чрезмерной. Этим он, как и прошлой ночью, лишь напомнил ей, что рана не такая уж серьезная, какой кажется на вид. Однако К. без пререканий наслаждалась крупицами его внимания.

Когда они вышли на улицу, он все еще нависал над ней, будто держа под крылом. Он не доставал револьвер, не вынимал лишний раз кинжал, не удосуживался держаться тени зданий, останавливаться на каждом углу, чтобы проверить, не прячется ли А. где-то неподалеку. С. шел слишком беззаботно, чересчур уверенно.

– Сет, куда мы идем? – спросила Келани, чей взгляд перебегал от двери к двери, от окна к окну, ища движения, отблески брони и оружия, револьвера или арбалета на полуденном солнце. – Каков твой план?

С. сжал ее плечо, но неотрывно смотрел вперед. Может, он так проявлял свою чуткость к происходящему. Все-таки Сет годами готовился к Арене.

– Я знаю, где он, – произнес он, как будто мог заразить ее капелькой превосходства и силы, коими обладал. – Он почти не двигался с начала Арены. Прятался, как букашка.

У Келани свело живот. Она тоже не выходила в трущобы все эти дни. Она тоже едва перемещалась с места на место. Сет думал так же и о ней? Что она просто поддалась животному страху? Была ли доля правды в словах Чиры? Всегда ли Сет знал, где она? Сет?…

Она замотала головой, чтобы прервать поток мыслей, которые, как корни ядовитого растения, путали ее рассудок. «Надеюсь, ты счастлива, – мысленно сказала она херианке. – Тебе удалось выбить меня из колеи».

– Впереди небольшая площадь, – продолжил лерен. – Мы пойдем туда и привлечем всеобщее внимание. Его логово в паре кварталов отсюда. Надо просто расшатать этот улей.

– Как мы сделаем это? – продолжила задавать вопросы лереса, потому что пока план С. был ей непонятен. – Как ты можешь быть так уверен, что он явится?

– Кела, – произнес он, как будто они ссорились, – ему ясно как день, что нас осталось трое, – объяснил он, продолжая двигаться вперед, ни на мгновение не отвлекаясь от дороги, лишь сжимая или потирая красные ладони. – Мы выстрелим в воздух, и он придет. Подумает, что выжил один, и тот ранен. А. так и не сразился ни с кем. Он почует легкую наживу и попадет в ловушку.

– Мы все хотим, чтобы Арена закончилась, – добавил он после задумчивого молчания. – Он явится сюда, – повторил Сет, как бы убеждая себя в этом. – И я буду ждать его.

Келани тяжело сглотнула. Она склонила голову в знак согласия. К. погладила рукоять своего револьвера. Она сделает все возможное, чтобы защитить Сета, когда придет время. У нее есть еще две пули, прибереженные для особого случая. Она потратит их на лерена Анатчиша.

Улица, по которой они шли, становилась шире. Эхо тонкой песни фонтана доносилось до их ушей, становясь все громче с каждым шагом. Внезапно взлетевшие птицы напугали ее. И не только К.

Рука Сета легла ей на затылок. Он остановился, удерживая ее рядом. Келани внимательно смотрела на его лицо. Зрачки Станкевичуса указывали куда-то наверх. Его ноздри раздулись. Лерен, казалось, обладал шестым чувством, будто он мог видеть что-то невидимое для глаз лересы, слышать что-то неслышимое для ее ушей, различать на вкус кровь или чувствовать биение чужих сердец сквозь стены. Келани ощущала только неимоверный холод, но по его напряженному лицу видела, что что-то происходит вне его поля зрения и контроля.

Его холодные змеиные глаза застыли и смотрели только вперед. Один из уголков его рта вдруг легонько задрожал. Хриплый стон сорвался с губ К., когда она почувствовала, как ногти лерена впились в ее горло.

С. пригнулся, чтобы увернуться от блестящего продолговатого предмета, который разрезал воздух тонкой линией в сажени от его головы. Лерен уставился вперед. Анатчиш