Прежде чем хвататься за последнюю нитку, следует выполнитьпросьбу Лидуши и съездить к неизвестному мне Анатолию на улицу Баранова. Ясосредоточенно листала атлас и наконец обнаружила магистраль в Ново-Переделкине,почти дачном месте. Мало кто из москвичей помнит, что на месте района Солнцевобыла когда-то деревенька Суково. Даже железнодорожная станция называлась этим,прямо сказать, неблагозвучным именем. Затем в начале шестидесятых деревенькаисчезла, уступив место череде блочных домов. Тогда, почти сорок лет назад, онивсех радовали, казались идеальным решением жилищной проблемы и последним словомархитектуры. Сегодня же серые башни удручают, сразу вспоминаешь, какие тамнизкие потолки и крохотные кухоньки.

Но улица Баранова, расположенная у самого леса, покасохраняла свою первозданность. По обе стороны тянулись типично деревенскиепостройки с застекленными верандами. Нужный мне дом оказался последним. Шаткийзабор отделял ветхую избенку от подступающего лесного массива. Здесь, именно наэтой избушке, заканчивалась, очевидно, Москва.

Во дворе виднелась под стать домику покосившаяся собачьябудка. Из нее выглядывала всклокоченная пегая морда. Увидав, что я вхожу наохраняемую территорию, пес лениво вылез наружу, зевнул и, виляя хвостом,гавкнул для порядка два раза. Потом снова зевнул и скрылся в «хате». Дверьверанды растворилась, и высунулась растрепанная мужская голова, удивительнымобразом походящая на собачью морду.

– Вам кого? – добродушно осведомился хозяин,прищуривая близорукие глаза.

– Анатолия.

– Входите, – пригласил мужчина.

Я вошла в комнату. Меньше всего она напоминала жилоепомещение, это скорее лаборатория. Всюду гудят и моргают разноцветные лампочки,сияет экран компьютера, по полу тянутся разноцветные провода. Лишь в самомдальнем углу узенькая койка, смахивающая на походную кровать полководцаСуворова, да на небольшом столике, застеленном вытертой клеенкой, чайник ибанки с кофе и сахаром. Единственное, что украшало комнату, – огромнаяфотография Лиды. Никогда не видела у подруги такого по-детски спокойного лица.Лидушу сняли на зеленом лугу, покрытом ровным ковром желтых одуванчиков –просто море солнечных пятен. На голове венок из этих же цветов, а в рукахмаленький букетик маргариток. Но главное – лицо, полностью расслабленное, дажеумиротворенное, так выглядит женщина, знающая, что ее любят…

Заметив, что гостья уставилась на снимок, Анатолий поспешилпояснить:

– Это моя жена Лидочка.

От неожиданности я чуть не рухнула наземь. Жена?! А АндрюшкаАртамонов тогда кто?

– Так вам что? – опять спросил хозяин.

– Меня просила она, – сообщила я, ткнув пальцем вфото.

– Господи, – оживился мужчина, – скорейговорите, где Лида, она уже давно не приходила! Просто места себе не нахожу оттревоги!

Я принялась рассказывать новости. Примерно на третьей фразеАнатолий побледнел и каким-то придушенным голосом спросил:

– Как дети пропали? У Лиды что, есть дочки?

Пришел мой черед изумляться.

– Две – Поля и Надя.

– А муж? – вопросил хозяин.

Я замялась. Бог знает, что за отношения их связывают, и непойму пока, зачем Лидушка велела сюда зайти.

– Почему вы называете Артамонову своей женой?

– Артамонову? – удивился мужик. – Так мыговорим о разных женщинах, у моей Лиды фамилия Мягкова.

Я вздохнула. Конечно, это ее девичья фамилия. Пришлосьсобраться с духом и рассказать парню все. По мере ознакомления с информациейлицо хозяина вытягивалось и бледнело, но он мужественно дослушал до конца ипробормотал:

– Господи, а я думал, что она меня бросила, надоело ейв шалаше. – Потом он вскочил и принялся суетливо хвататься за вещи. –Поехали, поехали, скорей.

– Куда?

– Как куда? В больницу, конечно!

Еле-еле я уговорила его успокоиться.

– Мне кажется, – увещевала я, – Лида как рази послала меня к вам, чтобы удержать от необдуманных поступков. Судите сами,что может случиться, если любовник столкнется с законным мужем или свекровью…

– Любовник! – в отчаянии воскликнул Толя. –Да вы хоть имеете представление, что за отношения нас связывали?

Я вздохнула и опустилась на ободранную табуретку. Пусть ужвыговорится!

Толя увидел Лиду год назад в супермаркете «Рамстор».Вообще-то он не ходит в этот магазин, предпочитает более дешевую оптовушку, новот, случайно оказавшись в центре, заглянул и встретил судьбу. Лидуля стояла укассы, держа в руках небольшой мешочек с яйцами. Анатолий, как всегдазадумавшись, случайно толкнул Лидушку, та от неожиданности разжала руки. Яйца схрустом шлепнулись на пол, в мгновение ока превратившись в омлет. УдрученныйТоля начал извиняться, Лидуля только смеялась. Наконец они махнули рукой на этискорлупки и вышли на улицу. Стоял удивительно теплый апрель. Распустиласьпервая листва, и пахло просто одуряюще – землей, травой, черемухой…

Молчаливый и замкнутый Анатолий неожиданно начал рассказыватьспутнице о себе. Про то, как закрылся научно-исследовательский институт, гдеон, талантливый физик, вел исследования. О бывшей жене, ушедшей несколько летназад к другому, более обеспеченному и удачливому, о размене двухкомнатнойквартиры, в результате которого ему досталась развалюха в Ново-Переделкине, асупруге опять две комнаты, но чуть меньшего размера возле метро «Войковская».Но в основном он говорил о своей работе. А изобретал Анатолий ни больше и нименьше, как новый двигатель. Причем все необходимые расчеты он уже выполнил,дело только за практическим осуществлением.

Говоря о работе, физик разительно переменился. Глазаоживились, лицо приобрело вдохновенное выражение. Он и мне попытался объяснитьсуть своего открытия, но я замахала руками. Только не это, совершенно неспособна разобраться в технических деталях.

Но Лида, очевидно, выслушала изобретателя до конца. Потомсказала, что живет вместе с очень строгими родителями, которые запрещают ейвстречаться с мужчинами. Поэтому звонить по телефону ей нельзя, да и, честноговоря, некуда, так как Лидушкина квартира в Подмосковье и там просто неттелефона. Еще Лидуля сообщила, что не замужем.