Но Глафира сердилась еще пуще:

— Какие две головы? Одна — пустая, старая, а другая и вовсе — малая!

Что старая — верно, а малая?.. Это как сказать. Васена посмотрела на тетку Глафиру сверху вниз и улыбнулась. Была она не но годам рослая, уже и то время на голову выше тщедушной Глафиры. И не хлипкая, как стебелек, что гнется под колосом, а ладная, крепко сбитая. Слободские парни уже начали на нее заглядываться. Может, потому и опасалась тетка Глафира отпускать ее с дедом в лес?.. Но тогда Васене это было невдомек.

Вернулась она из тайги сама не своя. Ходила по двору задумчивая, на вопросы тетки отвечала невпопад… Прожила всю свою жизнь, почитай, на лесной опушке и не знала, какая она — тайга! М ходить но ней совсем по-другому, чем собирать грибы или ягоды в ближнем березняке, и запахи иные, и воздух…

И всю ночь она не спала, будто опять бродила в зыбком полусне но простроченной золотом и пламенем осенней тайге…

Проснулась рано и первым делом спросила:

— Сегодня пойдем в тайгу, дедуня?

Глафира опять заворчала сердито:

— Дома делов невпроворот. Лук надо вытаскать, просушить, повязать…

— Все сделаю, тетечка. К обеду сделаю. А после обеда пойдем, дедуня?

— Да что же ты, Васька, — господи, прости меня, грешную — заместо собачонки к нему пристроилась? — окончательно рассердилась Глафира, по на икону перекреститься не забыла. — Виданное ли это дело — девке по горам да лесам скакать?

И тогда Васена, решительно насупившись, попросила:

— Купи мне ружье, дедуня. Я с тобой охотиться буду.

Глафира только руками всплеснула, а дед Ермолай хитро прищурился и неожиданно захихикал:

— А что? Дело ведь девка говорит. Какая никакая, а все подмога. Я уже того, считай, отохотился. Глаза не те, и слышу плохо. А намедни в кочку вместо утки стрелил.

— Все равно это не бабье дело, старый! — не сдавалась Глафира, но дед отшучивался:

— Так и Васька покуда еще не баба!

Пришлось Глафире сдаться, да и где уж устоять одной против двоих!

— Развяжи мотну, доставай деньгу! — скомандовал дед.

— Вот-вот, — запричитала Глафира, — опять в девчонкино приданое лапу запускаешь?

— Не бойся, не пропью, — успокоил ее супруг, — сама знаешь, сколько возьму, все возвращаю. Ермолай дело знает! Наперед надо купить, потом копыта обмыть. Доставай, старая, пока я не разозлился.

Вздыхая и причитая, полезла Глафира в подполье. Достала надежно припрятанный кисет. В кисете лежали Васенины деньги, когда-то выплаченные ее матери заводской конторой за погибшего мужа. Дед вытребовал у Глафиры еще иголку, новую, не использованную, и пошли покупать ружье в заводскую лавку.

Ружей в лавке было более десятка. Матово поблескивая обильно смазанными стволами, стояли они до поры до времени в деревянных гнездах, дожидаясь, когда придут дед Ермолай и Васена, чтобы выбрать самое лучшее из них.

Прасковья Тихоновна, присутствовавшая при покупке, посмеиваясь, вспоминала, как сияли при этом девчоночьи глаза, как довольно щурился и кряхтел старый Ермолай.

Васена точно прилипла к прилавку, не в силах отвести взгляда от ружей. У нес даже дух перехватило от предвкушения радости: подумать только, скоро одно из них станет ее собственным!

Сперва дед Ермолай прибросил каждое ружье на вес, отобрал четыре самых легких и выложил их рядком на прилавок. Потом взял одно из них и передал Васене.

— Держи эдак! — И показал, как держать: левой рукой за конец ствола, правой — за ложу, курком вверх.

Руки у Васены тряслись, как овечий хвост, от нетерпения и сильнейшего волнения.

— Не дергайся! — прикрикнул на нее Ермолай.

Достал из кармана завернутую в чистую тряпицу иглу и осторожно уложил вдоль ствола, перед тем сильно его намуслив.

Иголка не скатилась, лежала плотно.

— Добро! — сказал Ермолай и, ухватясь правой рукой наизворот за шейку ложи, стал медленно поворачивать ружье так, что конец ствола описал в воздухе полный круг.

Васена, Прасковья Тихоновна и ее ныне покойный муж Захар, тоже, кстати, отменный рыбак и охотник, л также вес пребывавшие на тот момент в лавке терзинцы наблюдали за дедом, затаив дыхание.

Иголка, хорошо заметная на темной поверхности ствола, по-прежнему держалась плотно и падать не собиралась.

— Добро! — повторил Ермолай, закончив оборот, и приказал Васене:

— Сними иглу!

Тот же самый прием дед повторил и с остальными ружьями. Но из трех только еще одно удержало иглу на полном обороте.

— Ну, которое из двух возьмем, дочка?

Перескакивая взглядом с одного ружья на другое, Васена даже покраснела от возбуждения, боясь ошибиться.

— Вот это! — и показала на то, у которого ложа темнее и курок с красивой насечкой.

— Сейчас проверим, верный твой глаз ай нет? — усмехнулся Ермолай.

Он сиял оба ружья с прилавка, поставил их прикладами на пол и, накрыв ладонями концы стволов — правой ружья, выбранного Васенкой, левой — другого, с силон надавил.

После этого показал девчонке обе ладони. На правой кольцевой оттиск был четче, а выпуклый кружок темнее.

— Выходит, глаз твой верный, — похвалил воспитанницу Ермолай и подал ей ружье с темной ложей и красивым курком.

…Так и стала Васена Колобова охотницей.

Стрелять она научилась быстро. Глаз у нее был верный, а главное, молодой. Вскоре Ермолай стал сопровождать ее в тайгу лишь «для порядку». Васена скрадывала уток по озеркам, била тетеревов в перелесках, а Ермолай посиживал себе на полянке у костра либо дремал в балагане на мягкой подстилке из пихтового лапника. На его долю оставалось лишь отнести добытую дичь на господскую кухню.

Через год уже на пару с воспитанницей он стал пропадать из дому на неделю, а то и на полмесяца, и итогом этих ходок по никому не известным местам стала поначалу новая изба, потом десяток овец, две коровы, три лошади… Дед и Васена теперь отправлялись в тайгу верхами, а в помощь Глафире наняли двух работников. И немудрено, хозяйство разрасталось, а Глафира и в прежние-то времена была не ахти какой хозяйкой.

А в Терзе окончательно уверились в том, что дед где-то втихую моет золотишко, но теперь уже вместе с Васеной. Однако какие бы попытки ни предпринимались выследить девку и старика, ни одна из них не увенчалась успехом. Тогда в поселке решили, что деду не иначе сам лешак помогает, благо, и обличьем они, похоже, один в один…

Со следующей осени дед и вовсе перестал ходить в тайгу.

Не успевал он за легкой на ногу Васеной.

Глафира но нервостн корила Ермолая, что отпускает девчонку в тайгу одну, йотом смирилась, постепенно привыкнув и к тому, что Васена сменяла ухват и прялку на ружье. С той поры, когда девушка первый раз отправилась на охоту, жить стало поначалу сытнее, а потом и достаток появился…