Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ночью маму опять вызвали к больному. Она вернулась только под утро, когда Ивасю уже следовало вставать в школу. Мама удивилась, почему бабушка до сих пор не приготовила завтрак. А когда она подошла к бабушкиной лежанке, то упала на нее и беззвучно заплакала. Ивась еще никогда не видел, чтобы большие плакали, подбежал к маме, обхватил ее за талию и тоже заплакал.
— Мама, мама, не надо плакать! Почему ты плачешь?
— Ох, Ивасик! Наша бабушка умерла!
На бабушкины похороны приехали родственники из города, пришли соседи и Ивасиковы друзья из школы. Все успокаивали Ивася и маму, обещали помогать, чем могут. А потом все ушли. Остались только Ивась да мама.
Так и стали они жить с мамой вдвоем. Утром мама провожала Ивася в школу, а сама уходила на работу в сельскую больницу. А когда в школе заканчивались занятия, Ивась приходил домой, растапливал соломой печку, разогревал обед, кушал и садился за уроки. Затем приходила мама, занималась хозяйством, кормила Ивася ужином, проверяла его уроки. А потом они ложились спать, и Ивась каждый раз прислушивался к гулу пламени в печке.
— Мама, это Огневик забрал нашу бабушку. Это я виноват — плевал на горячую плиту. Если бы я не злил Огневика, жила бы бабушка с нами и до сих пор, — говорил Ивась и заливался горькими слезами.
— Нет, Ивасик. Бабушка сама по себе умерла. Старенькая уже была, много пережила, сына своего — твоего папу с войны не дождалась…
— Нет, мамочка, это все он, Огневик! И я тоже, потому, что злил его.
Но мама в ответ только ласкала Ивася и успокаивала.
Как-то в воскресенье мама пошла на базар за покупками и сказала Ивасику:
— Пока я схожу за покупками, ты подкладывай дровишек, поддерживай огонь в печке, чтобы она раскалилась как следует. А я приду — начну обед готовить.
Ивась так и сделал. Подбросил в печку несколько поленьев и сел поближе к ней погреться. Пламя, охватив поленья, загудело, затрещало, заухало. И вдруг что-то в печке стрельнуло. Да так, что подпрыгнула конфорка и отскочила в сторону. Ивась уже собрался было пододвинуть ее кочергой на место. Но тут случилось нечто неожиданное. Из пламени над плитой поднялась на длинной шее рыжая круглая голова с узкими глазками-щелочками, без волос, бровей и ресниц. Она начала озираться во все стороны и, наконец, заметила Ивася, который было попятился ко входной двери.
— Хо-хо-хо-хо-о-о! — захохотала голова, и из конфорки высунулись длинные-предлинные руки и стали вытягиваться еще и еще. Одна из них преградила Ивасю путь к выходу. А вторая попыталась схватить его. При этом голова корчила ужасные рожи и угрожающе завывала:
— У-у-у-у!..
— Господи, помилуй! — вскрикнул Ивась. — Кто ты?
Непонятное существо, окруженное языками пламени, крутясь и приплясывая, подпрыгнуло над конфоркой и затараторило:
Я — Огневик, сын огня,
Я — повелитель огня!
Я там, где огонь,
А огонь там, где я!
Нет меня без огня,
А огня — без меня!
Огневик снова ухнул, и из его рта вырвался длинный язык пламени, а за ним — клуб сизого дыма.
— Огневик! — закричал Ивась. — Чего тебе еще нужно? Ты убил мою бабушку, а теперь хочешь убить меня? Не выйдет! Уходи в печку! Хватит!
— Я те-бе по-ка-жу-у-у-у! — стонал Огневик — Ты-ы-ы-ы-ы… плевал мне в лицо-о-о! Ты-ы-ы-ы… го-во-рил, что не бо-и-и-и-шься ме-ня-а-а-а! Да ты к тому же еще и клеветни-и-ик!
— Уходи, мерзкий, уходи!
— Не-е-е-ет, погоди-и-и!
Но тут поленья в печке затрещали и стали рассыпаться. Пламя начало угасать, и Огневик стал на глазах худеть и оседать. Одни только узкие злые глаза его сверкали злобой и гневом.
— Ну, по-го-ди-и-и-и! Когда пламя будет сильнее, ты у меня еще попляшшешшь!
Огневик на глазах уменьшался. Голова его сделалась размером с кулачок. Он похудел, зашатался, зашипел, словно кот, и осел с головой в печь.
— Ха-ха-ха! — засмеялся Ивась — Что, не смог? Я не боюсь тебя, прокопченный черепок!
— Хррр! — раздалось из печки — Погоди! Погоди-и-и-и!
Звук голоса Огневика становился все тоньше, все писклявее, все тише и глуше. В печке, треща, догорали последние угли. И тут вошла мама.
— Что же ты, сынок, не следишь за печкой? Дрова-то почти совсем прогорели, а ты новых почему-то не подкинул.
— Мама, он хотел и меня убить. Как нашу бабушку.
— Кто?
— Огневик.
Мама усмехнулась, обняла и поцеловала Ивася.
— Хватит фантазировать, сынок. Никаких огневиков на свете нет. Бабушка шутила с тобой. Просто хотела отучить тебя плевать на огонь и на горячую плиту, потому что это некрасиво. Лучше подкинь-ка еще дровишек в печку.
Ивась хоть и кричал Огневику, что не боится его, на самом деле изрядно трусил. Он стал избегать оставаться дома один, когда ярко горела печка. Даже если мама была рядом, он держался от нее подальше и часто слышал из-под плиты вздохи, уханье, покашливание и злобное шипение Огневика. Жизнь Ивася стала невыносимой, полной опасений и предосторожностей. Ему очень хотелось поделиться с кем-то своей бедой. Но кто ему поверит, если даже мама только снисходительно улыбалась в ответ на его откровения и говорила, что никакого Огневика на свете нет.
Однажды Ивась шел из школы домой вместе со своим одноклассником Колей Комизерко. Коля был самым рассудительным мальчиком в классе. Особенно уважать Колю ребята стали после того, как одноклассник Вовка Жавжар по кличке «Жаба» похвастался перед всеми, что вытащил из ласточкина гнезда птенцов и отдал кошке. А Коля Комизерко не стал завидовать ему, как другие мальчики, а спросил:
— Жаба, ты хочешь жить?
— Хочу, а что?
— И птенцы также хотят жить. А ты знаешь, сколько мошек съедает ласточка за день?
— Нет, не считал.
— А ты в журнале «Юный натуралист» почитай — я тебе дам его. Миллион мошек! Миллион букашек, которые портят фрукты, овощи, кусаются и пьют кровь из людей! А теперь подумай, как ты еще навредил садам, огородам, людям и самому себе тоже.
— Подумаешь! Нам всего и так хватает! А какие кусаются, так я их — хлоп! — и все тут.
Но мальчишки промолчали, и в этот день никто с Вовкой уже не играл.
И всегда, если кому-то нужно было сделать что-то
