— Хорошо, а вариант прихода к власти, как вы говорите, хозяйственной элиты? Кстати, кого персонально вы видите ее вождем?

— Безусловно, нынешнего председателя Совета министров Алексея Косыгина. Разумеется, первое, что он и его сторонники постараются сделать, это уничтожить своего главного врага — партийную номенклатуру. Ну, а потом… Любой хозяйственник, социалистический ли, капиталистический ли, прекрасно понимает, какая форма хозяйствования эффективна, а какая — нет. Поэтому Берия, как прагматик, и начал возврат к рынку. Они, безусловно, продолжат его курс. Но… есть одна загвоздка. Вот вы, Петр Петрович, как владелец крупнейшего промышленного холдинга, скажите, о чем мечтает любой наемный руководитель предприятия?

— Наверное, стать его собственником, — пожал плечами Путилов.

— Правильно! — расхохотался Алексей и хлопнул собеседника по колену. — Нынешние директора советских промышленных гигантов и высшие чины министерств, по сути, такие же наемные работники. И хотят того же. Поэтому Советский Союз ожидает денационализация. Разумеется, такая, в которой самые лакомые куски собственности достанутся этим самым представителям хозяйственной элиты. О возвращении имущества, конфискованного большевиками, не может быть и речи. Так что не надейтесь снова получить ваши заводы в Москве и Киеве. Не для того их отцы в кожанках расстреливали буржуев, чтобы дети возвращали потомкам расстрелянных эти ценности. В понимании детей комиссаров и комбригов, они сами — лучшие кандидаты в буржуи. Ну, а заняв командные позиции в экономике, они, безусловно, позволят открыть бизнес и обычным гражданам. В конце концов, экономика лучше всего движется частной инициативой граждан, а не директивами министерств. Получится полностью рыночная экономическая система. Не слишком эффективная из-за высокой монополизации, но все же более приспособленная для мирного развития, чем государственная и плановая. А далее — самое смешное. Если вы хозяин мощного предприятия, очень богатый человек, то, конечно, вы хотите иметь возможность попутешествовать по миру, дать образование своим детям в лучших заграничных университетах. Да, черт побери, хотите говорить то, что думаете. Вас не устраивает, что какой-то чиновник имеет возможность давать или не давать вам разрешение на выезд за границу или арестовывать вас за неодобрение политики правящего кабинета. В конце концов, вы захотите влиять на власть путем выборов, где проигравший просто уходит в тень, а не путем подковерной борьбы, где поражение и смерть — часто одно и то же. И вы начнете либерализацию. Вначале элитную, клановую, для себя. Но потом вас подопрут снизу обычные граждане, почувствовавшие экономическую свободу и возжаждавшие свободы политической. Таким образом, полагаю, последние черты тоталитарного монстра исчезнут уже к концу шестидесятых — началу семидесятых. Кстати, это будет лучший вариант для народов Советского Союза еще по одной причине. В этом случае они вначале получат экономическую стабильность, а уже потом — демократию. При крушении партийной государственной системы либеральные реформы будут протекать при мощнейшем экономическом кризисе. А это грозит многими неурядицами и, возможно, даже дискредитирует идею демократии.

— Очень интересно, — покачал головой Путилов. — Ну, а какие ваши прогнозы относительно восточной Северороссии?

— Крушение империи начнется с развала насильственно созданного политического блока. Ну, а если страна представляла собой единое целое, то, будучи разделенной, она сразу стремится воссоединиться. Как только Новгород получит свободу от Москвы, он будет искать союза с Петербургом. Думаю, Северороссия вернет свою территориальную целостность не позже начала девяностых… но и не раньше середины шестидесятых.

— Вот как. А каким вы видите будущее своего старого соперника Павла Сергеева?

— В очень печальных тонах. Для хозяйственной элиты он сторонник партийного диктата. Для партийной номенклатуры — слишком верный сталинец, не уважающий ее привилегий. Он не останется у власти ни в том, ни в другом случае. Если, конечно, прежде его не уберет Берия. Ведь тому не нравится, что Сергеев усиленно сколачивает антимосковский ультракоммунистический блок. Так что Сергеев обречен.

* * *

Президентский кортеж на огромной скорости мчался по дороге из аэропорта в Новгород. «И все-то я мчусь, спешу, — растерянно думал Павел, глядя в окно ЗИМа. — Правильно ли это? Может, нужно посидеть в тишине, подумать, проанализировать? А когда? Времени катастрофически не хватает».

Они проскочили мимо прижатой к обочине машинами охраны маленькой «свири». Павел раздраженно отвернулся. С некоторых пор он не мог видеть этих машин. Четвертый пятилетний план предполагал замену этих образчиков довоенной техники на новые автомобили в пятьдесят девятом году. Тоже, конечно, малолитражки. Разработчики честно признавали, что их творение и в подметки не годилось «фольксвагенам» и «ситроенам» образца сороковых годов. Но все же это была более совершенная машина, чем «свирь» тридцать седьмого года, разработанная еще в буржуазной Северороссии. И вот — кризис. Теперь гражданам Североросской Народной Республики минимум до шестьдесят третьего года не видать новых автомобилей. Минимум! А с чего, простите, проводить замену модели? Продажи на внутреннем рынке падают. Работникам приходится урезать зарплату. На внешнем рынке… В прошлом году чешская «Шкода» приступила к сборке автомобиля «фольксваген-жук» по немецкой лицензии, и он сразу завоевал сердца жителей Восточной Европы.

«Что дальше? — напряженно думал Павел. — Как бы сказал Дмитрий Андреевич, моделируй. Я допустил ошибку… роковую. Принял могильщика социализма за его хранителя. Надо было дождаться пятьдесят шестого и помочь Молотову и Маленкову свалить Хрущева. Да что уж теперь… Возможность упущена. Надо играть от реальной ситуации, а не рассуждать на тему: «Что было бы, если бы». Я же реальный политик, а не писатель-фантаст. Вот ведь смешно — попасть в мир, где история пошла альтернативным путем, и смеяться над такими альтернативными прогнозами. Ладно, ближе к делу. Четыре дня назад я был в Пекине. Вчера — в Берлине. Сегодня, двадцать пятого мая пятьдесят шестого года, с уверенностью можно говорить, что тройственный блок подлинно социалистических государств создан. Хорошо бы включить сюда еще Югославию, но Тито пока вертит носом. Ох, довертится! То, что Берия взял курс на свертывание социализма, ясно. Что можем мы противопоставить ему? А ничего. Ульбрихт на прямую конфронтацию с Москвой пойти не может, как и я. На наших территориях стоят советские войска, которые сразу свернут нам шею. Интересно, а почему они до сих пор этого не сделали? Может, Берия действительно вводит НЭП только в качестве временной меры, как в двадцатых? Зачем? Я же говорил ему, что это не обязательно. В любом случае, это ненужная остановка в социалистическом строительстве. Возможно, он просто готовит некую более длинную интригу в отношении нас с Ульбрихтом. Мао? В моем мире было противостояние. Аж до семидесятых. Бесперспективно. СССР не взять Китай с таким большим населением. Китаю не победить СССР с настолько развитой техникой. Значит, остается одно. Мы сохраним наши страны как острова подлинного социализма и своим примером покажем нашим товарищам в СССР и других странах, что есть и иной путь. КПСС при Сталине привыкла свято исполнять волю генсека, но сейчас пришло время действовать самостоятельно. Мы поддержим борьбу здорового коммунистического крыла и сможем вернуть и СССР, и другие страны Восточной Европы на путь истинного социализма. А потом? А потом социализм продолжит свое победное шествие по планете. Конечно, с задержкой, но все же… Я уже не увижу его торжества, но, умирая, буду знать, что сделал все для его победы».