Сердце екнуло. Дьяр.

Он лежал с закрытыми глазами, обнаженный по пояс, белая кожа словно светилась, что весьма странно для исчадия Тьмы. Видимых ран не видно.

Предательница Вайра! Как же она надоела! Тут такой красавец полуголым валяется, а эта ведьма не дает рассмотреть как следует. Получай! Увернувшись от атаки, я приняла удар «жала» на меч и тут же поняла, почему инстинктивно уклонялась от боя: из каждого зубца зазубренного «жала» выметнулся черный усик, обвивший лунное лезвие. Вайра дернула на себя оружие, пытаясь вырвать меч из моей ладони. И я бы его лишилась, но внезапно лунный клинок вспыхнул так ярко, словно взошло солнце и осветило магическое лезвие, влило в него силу. Щупальца, обвившие меч, опали пеплом, а Вайра зажмурилась.

Я воспользовалась внезапной удачей и ударила жрицу Смерти, целя в горло. В последний миг она ушла от атаки, но лунный меч срезал ее руку вместе с жалом и распорол черное крыло. Потеряв опору, визжа от боли, предательница заметалась по пещере, разбрызгивая черную кровь, пока не рухнула вниз. Я ринулась за ней, чтобы добить. Но не успела.

Из-за колонны выпрыгнул морщинистый старикашка — безрогий демон, в котором я с трудом узнала главного евнуха Хаоша, прислуживавшего Вайре в храме Лойт с момента ее избрания Верховной жрицей. На нем была точно такая же хламида, как на предательнице. Уж не его ли переметнувшаяся к богу Смерти жрица называла своим мужем? Значит, где-то есть и второй?

Схватив ведьму, он перерезал ей горло и тут же, повалив жертву навзничь, вскрыл ей грудную клетку, вырвал еще живое сердце и сунул в стеклянный сосуд с прозрачной жидкостью, тут же окрасившейся черно-багровым. Не могу сказать, что я очень огорчилась этой жуткой смертью. Ужаснулась.

Там, где пролилась кровь Вайры, шипели и пузырились камни. Я с ужасом посмотрела на распростертого Дьяра: раненая жрица Смерти металась и над алтарем, на него наверняка попала ядовитая кровь. И вскрикнула от радости, когда владыка Тьмы начал стряхивать с себя мощные цепи.

Я спустилась слишком низко и была наказана. Второго жреца я увидела только тогда, когда он, набросившись на меня сзади, выбил меч и попытался связать мне руки. Но моя лента в косе сама кого угодно свяжет. Или повесит. Выскользнув из волос по моему приказу, лента богини Лойт затянулась на шее демона, как две капли воды похожего на Хаоша, только с рогами. А лунный меч снова материализовался в моей руке. Спасибо, богиня!

Дьяр, освободившись от пут, ринулся мне на помощь, но споткнулся о безрогого и схватился с ним в борьбе. Из рук жреца Смерти выпал и покатился по алтарю сосуд, расплескивая содержимое.

Выпавший из рук евнуха сосуд остановился в центре круга, наткнувшись на тускло мерцавшую горку какой-то субстанции. Сердце Вайры вывалилось из сосуда на нее и вспыхнуло, как черный уголек в ярком пламени. Пещеру потряс крик страшной боли, и сразу — жуткий нутряной стон, шедший словно бы из-под земли.

Хаош вывернулся из захвата Дьяра, отскочил и что-то крикнул на гортанном наречии древнейшей эпохи Шарх. В руке безрогого возникло точно такое же зазубренное жало, каким орудовала Вайра. Безоружный владыка Тьмы попытался призвать свое оружие, но что-то высасывало его силу, не давая сформироваться клинку, и тот развеивался в руке. Как будто здесь даже воздух пропитан той же магией, что создала кинжалы Ошсах.

«Но почему Дьяр не перекидывается в боевую ипостась?» — нервничала я. Тоже не хватает магии?

А вот Хаош, напротив, словно вырос и окреп. По его заклятию колонны, скрипя, начали поворачиваться вокруг оси, раскрываясь, как лепестки лотоса, и из всех щелей полезли десятка два уродов. Были тут и искореженные демоны, и потускневшие археты, и орки, и еще какие-то воинственные твари, тут же окружившие нас с Дьяром. Его противник воспрянул духом и накинулся на моего безоружного работодателя, подняв пику-жало.

Богиня, я же сейчас без работы останусь!

Схвативший меня демон упал бездыханным, и я встала спиной к Дьяру, приготовившись к последнему бою.

— Лика! — крикнул Дьяр. — Уходи Лунным мостом, ты же можешь!

— Нет!

Даже если могу — не уйду. Я — твоя телохранительница, Дьяр. Твоя ками-рани, что бы это ни значило.

Дальнейшее слилось в одну длинную беспросветную вечность.

Синеглазый поднял валявшийся под ногами увесистый каменный обломок, используя его в качестве щита. Камень безнадежно крошился от ударов зазубренного «жала», готовый треснуть в любой момент. Наконец мне удалось выбить меч у одного из атакующих, и Дьяр умудрился его подобрать.

Врагов прибывало с каждым нашим ударом. Сраженные поднимались, подбирали отрубленные руки и даже головы и, приставив их к плечам, вставали в строй живых. Поднялся и второй жрец Мортара, подмигнул мне, снимая с шеи удавку Лойт. Та рассыпалась пылью. Можно ли сражаться со Смертью, убивая?

Я отбивалась лунным мечом, а левой рукой пыталась построить щит для нас обоих. И то, что мне удавалось использовать магию сельо там, где даже Тьма оказалась бессильна, убеждало в словах предательницы Вайры. Неужели и в самом деле мы — бывшие жрицы Смерти? Богиня, пусть это будет не так!

— Почему ты не в боевой форме? — прокричала я Дьяру.

— Полная ипостась владыки разворотила бы тут все. Ты можешь пострадать. И твой отец.

— А промежуточный вариант?

Он промолчал, отбиваясь от слишком рьяных адептов Смерти. Жаль, что Дьяр не может прикинуться крылатым утесом средних размеров. Уж не блокирует ли смертная магия изменения живой формы так же, как и его магию Тьмы и Теней?

Оба жреца Смерти, безрогий евнух и его брат, оставили нас на растерзание своей своре и, отбежав к алтарю, ползали, исправляя поврежденные руны. А в центре ритуального круга лежало что-то странное, мерцающее, но непонятное. Я не могла опознать в сломанной груде, кого жрецы приготовили в жертву, но сердце отчаянно сжалось: папа? где он?

«Хозяйка! — внезапно ворвался в сознание крик Шурша. — Мы тут! Мы идем!»

Пространство пещеры заполнилось гулом и шорохом, полупрозрачные тела драконов появлялись из разлома верхнего яруса, откуда вывалились мы с Вайрой. Окружавшие нас адепты культа Смерти падали как подкошенные. Их не успевали заменить те, кто появлялся из колонн, как вода из фонтанов.

— Держись, сын! — раздался крик, и я с радостью узнала голос Сатарфа.

А с противоположного конца сотрясающейся от криков пещеры донесся еще один звонкий клич:

— Дочка, я иду!

И мелькнула серая оскаленная морда волкодлака, умудрявшегося рвать врагов даже свисая из бережно державших его драконьих когтей. Царица Эльда, оседлавшая того же дракона, отсалютовала Сатарфу, свесившись набок и снеся голову орку. Орда, наседавшая на нас с Дьяром, дрогнула.

Дьяр, словно у него открылось второе дыхание, пробил теневой путь, и к нам присоединились его демоны: гигант Сэйван, Янге, глава ковена Рихт и даже новый ректор, успевший показать мне знак восхищения. Ура, надеюсь, если выживу, он не отправит меня на пересдачу.