Эльда, умудрившись создать даже в этом хаосе Лунный мост, открыла путь Берре и ее стражницам.

Но ни драконы, ни Сатарф, ни Эльда не успели добраться до жрецов Мортара.

Вспыхнули двадцать четыре сосуда по ободу ритуального круга. Вспыхнул мертвенным светом сосуд в его центре, и неподвижная, обескровленная мужская фигура, на груди которой он стоял. Отец?

— Папа! — отчаянно крикнула я и едва не лишилась головы, пропустив удар архета с мертвыми глазами. Но мама вовремя метнула дротик, вонзившийся врагу в глазницу. Он выдернул его, как занозу из пальца, и снова размахнулся, но тут уж я не оплошала, и его голова покатилась, срезанная лунным мечом.

Путь к ритуальному кругу запрудила новая волна адептов Смерти, хлынувшая из колонн и даже, казалось, из стен.

Алтарь с грохотом повернулся противосолонь, как часовой круг против движения стрелок, и вращение ускорялось. Жрецы и адепты Смерти уже не обращали на нас внимания: отхлынув и оставив нас растерянно оглядываться, все они с ликующими воплями опускались на колени вокруг алтаря и простирали к нему руки.

Убивать несопротивляющихся врагов оказалось слишком противно. Но не для драконов. Они пожинали свою жатву десятками.

— Как заклинить этот хургов круг? — я была в отчаянии.

Четырехкрылый — богиня, ты видишь это чудо? — Сатарф отвлекал одного из жрецов Мортара, рогатого. А царица Эльда куда более успешно наседала на безрогого евнуха, предателя Хаоша. Поздно. Их вмешательство уже не могло остановить или хотя бы замедлить вращение гигантской печати. А то, что это была печать, закрывавшая Мортару путь в наш мир, я уже не сомневалась.

Жрецы только хохотали, вновь и вновь поднимаясь после смертоносных ударов Сатарфа и Эльды. И драконы Смерти оказались не в силах отнять жизнь ни у жрецов, ни у адептов. Невозможно отнять то, чего нет. Куклы — вот чем они были. Куклы, послушные воле хозяина.

Меня охватило чувство беспомощности и бессилия. Как одолеть такого врага? По яростным глазам матери я видела, что она старательно прячет свою растерянность. Нам их не остановить.

Гул и скрежет, с каким вращалась печать, поднялись до визга. Сам круг с ритуальными рунами и всем его содержимым превратился в сплошное пятно отвратительно чужеродного цвета. И вдруг поверхность пятна дрогнула, начала углубляться, в ее центре стало раскрываться черное пятно провала.

— Папа! — закричала я. Дьяр, схватив меня за локти, удержал. А Сатарф, бросив на меня удивленный взгляд, — богиня, он снова зряч! — взвился вверх и попытался поймать падающее в бездну тело Алиана.

Его отбросило как мошку.

В тот же миг из раскрывающейся бездны хлынул ослепительный свет, пронзивший пещеру огненными пиками. Он расходился веером сверкающих копий, и адепты Смерти рассыпались в прах, а два жреца беспомощно извивались, визжа и царапая когтями камни, пока и они не рассыпались в пепел.

— Ах, Эльда, любовь моя… — вздохнула сияющая, брызжущая светом бездна.

И закрылась.

После обжигающей яркости мне на миг показалось, что я ослепла. И только грохот и дрожь тверди сказали мне, что свод пещеры начал рушиться, разваливаясь огромными глыбами. Но тут же зрение перешло на ночное.

— Уходим! — крикнул Сатарф, подняв Эльду на руки. — Сын, уводи Лику! Немедленно.

А Дьяр уже обнимал меня, оцепеневшую от осознания, что отца больше нет. Моего папы, так недолго гревшего меня любовью и заботой.

— Держись крепче, — шепнул синеглазый.

Внезапно мои ноги оторвались от земли. Ставшая великанской и бронированной, чудовищная ладонь укрыла меня от падающих глыб. Вцепившись в край ворота и закрыв глаза, я висела, как букашка на груди великана. Богиня, как огромна эта его тронная ипостась! Вполне хватило бы скромной боевой.

Взмахнули огромные крылья, сметая с пути обломки, и мы куда-то вырвались.

А потом Дьяр как-то резко уменьшился, и я почувствовала, что он держит меня на руках, а я обнимаю его за шею, и на моих губах тает его поцелуй.

— Не надо. Пожалуйста, — всхлипнула я.

— Лика! Живая! Любимая! — Дьяр поставил меня на ноги, но тут же обнял и прижал к груди, осыпая поцелуями лицо. И сразу отстранил, цепко оглядывая с головы до ног. — Ты ранена?

— Нет. На мне кольчуга. Дьяр… — я задохнулась от невыплаканных слез. — Мой отец…

— Погиб, Лика. И спас всех. Даже нас, детей Тьмы и Теней.

— Мы все ошибались, — вздохнул Сатарф, обведя взглядом собравшихся в малом зале совещаний. — Мы с моим наследником Дьяром, владыкой Тьмы и Теней, считали, что наша сила неисчерпаема, а мир со всеми нашими стычками на периферии государства — стабилен. И получили жестокий урок. Мы решили, что враг готовится к Лунной мистерии, что будет задета основа мира и перевернуто естество вещей. И ошиблись. Оказалось, что два неистовых фанатика, знающие, где копать, почти перевернули мир! Сэйван, это недоработка твоей службы.

Синекожий гигант полинял, став бледно-голубым.

— Эта история началась несколько веков назад, — возразил ректор Академии Тьмы и Теней. — Мы разыскали архивы. Братья-некроманты Мриаш и Ундиш Храшарги, гениальные умы и — двойки по истории некрологии! Кто бы мог подумать?

— И кто бы мог подумать, что ритуал был изначально затеян ими не ради власти, не ради мира, а ради того, чтобы вернуть одному из них мужское естество, — глава Темного ковена, архимаг Рихт, подвинул к центру толстую папку с документами. — Нами собрана и восстановлена цепочка их метаморфоз.

«Не вами, а моим отцом», — горько усмехнулась я. Но промолчала. К чему спорить? Отца не вернуть. Рихт пытается набрать очки на новой должности, а такой враг мне ни к чему.

— Ундиш попал в плен к сельо как раз во время Лунной мистерии сто лет назад, был оскоплен и сто лет ждал своего часа мести.

— Тогда это не только наша недоработка, но и слепота лунных жриц, — кивнул Сатарф.

— Но ведь обошлось без особых жертв, великий магистр, — возразил глава ковена.

— Не обошлось, — Сатарф нашел меня взглядом и сочувственно поклонился. — Лика Тария потеряла отца, а мир — владыку Света.

— Разве нам не надо радоваться, что погиб главный враг? — жестко парировал один из военачальников мракармии. Говорил он так гнусаво, будто его нос был сломан.

— Чему? Нарушено равновесие мировых сил, а это всегда чревато внутренними взрывами. Мы должны находиться либо в единении сил, либо в их равновесии.

— Есть еще один путь: полное подчинение. Сейчас самое время разогнать и уничтожить светлых. Весь мир будет наш.

Идиот этот мракарский мракар. Солдафон.

— Вы забыли о сельо и наших драконах, — тихо, но веско сказала я. — Мы не позволим.