Лара помолчала и решительно повернулась на другой бок.

– Доброй ночи, Андреас.

– Лара…

– Доброй ночи!

«Если у меня и была к тебе любовь, то ты её давно растоптал, – подумала она, в очередной раз зашнуровывая многострадальный корсаж. – Я любила смешного чёрного кота. Он был преданным, добрым, от него не исходила опасность, он не заставлял меня краснеть и не обжигал своей похотью. Где он теперь, тот славный кот? Почему вместо него я получила тебя?»

Она закрыла глаза. Уже засыпая, Лара почувствовала, как Андреас отодвигает её волосы и целует в висок. Прежде чем провалиться в сон, она успела поднять указательный палец и пробормотать:

– Только посмей применить на мне свою чёрную магию, наглый котяра…

Когда Лара открыла тяжёлые веки, на кровати она лежала одна, а в ногах сидел большой чёрный ворон.

– Крэх? – изумлённо воскликнула она. – Ты снова ворон?

– Не снова, по-прежнему, – каркнул тот. – Уже сорок лет и три месяца.

– Постой… – Она подскочила. – Почему я понимаю твою речь? Ты ведь должен говорить на зверином языке.

– Это ты говоришь на зверином языке. Ты же кошка.

Лара, дрожа от страха, поднесла к глазам руку. Та оказалась белой лапой.

«Когда? Когда Андреас успел меня превратить?» – звенело в голове от отчаяния.

– Ну сколько можно?! Я не кошка!

Крэх уставился на неё полными сочувствия чёрными глазами и покачал головой.

– Ты кошка, Лара. Кошка, которой приснилось, что она человек. Вспомни. У тебя дырявая память, но забывать такое – непростительно. Ты живёшь в каменном особняке на опушке Цайзихвальда, у тебя молодой состоятельный хозяин по имени Андреас Ботманн, и ты так крепко его полюбила, что решила стать человеком. Для этого ты обратилась ко мне. Но я больше не колдун, Лара. Сырная Ведьма сожгла мою книгу в жертвенной бездне. Извини, я не в силах тебе помочь.

Ей стало трудно дышать.

– Крэх, ты несёшь невразумительную чушь!

– Бедное дитя. Пастушка, ведьма, графиня… Фантазии перемешались в твоей голове так плотно, что ты и сама не ведаешь, как отделить их друг от друга.

Лара замотала головой, чуть не прикусив клыками язык.

«Не может быть! Я кошка? А суд, а бабушка? И это всё приснилось?!»

– Кто же тогда меня судил? Меня поймал епископ, я сидела в тюрьме…

– Ты сама себя судила, – терпеливо объяснил Крэх. – Твой разум – это твоя собственная тюрьма.

– Ложь, я почти двадцать лет была человеком!

– Ты не человек, тебе всё приснилось.

– Нет!

– Тебе всё приснилось, – вторил Крэху до жути знакомый голос. – Но если ты так сильно желаешь быть человеком, тебе придётся отыскать другого колдуна.

Лара повернула голову. На комоде сидел чёрный кот, но стоило на него взглянуть, как перед глазами вставал образ Андреаса-человека, а из горла рвался крик:

– Ещё раз вздумаешь меня перевоспитывать, я тебя покусаю!

– Как будто я тебе позволю, – насмешливо ответил кот, дёрнув хвостом.

– Если не позволишь, я уйду!

– Да кто тебя пустит? – Это была уже Гретхен, возникшая из ниоткуда с двумя горшками в руках. – Мир ещё не подписан, столько солдат повсюду бродит – своих, французов, шведов… Эка невидаль – девица, путешествующая в одиночку, тем более ночью!

Лара вновь посмотрела на старого ворона.

– Крэх, достань мне мужскую одежду.

– Зачем тебе одежда? Ты ведь кошка.

– Тогда преврати меня обратно в человека! – теряла терпение Лара.

– Я же сказал, я больше не могу колдовать. Ведьма всё у меня отняла – колдовскую силу, достоинство, любовь родных детей…

– Сам виноват, – безжалостно сказала она. – Нечего было, имея жену, морочить голову другой женщине!

Словно не слыша её упрёков, Крэх мечтательно уставился в потолок.

– Эх, если бы только я был колдуном…

– То что?

И вот Крэх уже не ворон, а человек, и глаза у него – человечьи, карие, жаркие. И голос совсем не стариковский, а полный страсти и жизнелюбия, и этот голос пылко шепчет ей в ухо:

– Я бы вернул себе молодость… и стал пиратом.

Лара с трудом разлепила веки. Солнце ещё не взошло, но ночь отступила. Она выпростала из-под подушки онемевшую руку и поднесла к глазам.

«О господи, – с облегчением подумала Лара. – Столько страху за последние дни натерпелась, что этот страх уже и в сон пролез».

Она медленно села на кровати, посмотрела на тёмную фигуру спящего колдуна, потянулась, огляделась и…

– Андреас, вставай! – Лара трясла его за плечи, как яблоню.

Тот отмахнулся. Что-то промычал.

– Вставай, тебе говорят!

Колдун с неохотой открыл свои пустынно-болотные глаза, в которых ещё плескался сон.

– Лара?

– Поднимайся, книга пропала!

– Что?

– Ты её вчера на комод положил?

– Угу, – прикрыв на мгновение глаза, кивнул Андреас.

– И не перекладывал?

– Нет.

Ни слова не говоря, Лара выскочила за дверь и пробежалась по другим комнатам. Повсюду сном сытых младенцев спали люди. Крэха нигде не было.

Она бегом вернулась к Андреасу – тот всё так же лежал на кровати, но не спал.

– Это он, старый предатель. Крэх украл у нас книгу!

– У «нас»? – Колдун пристально поглядел на Лару.

– У тебя, – быстро поправилась она. – Крэх украл твою книгу!

– Ну и слава богу.

– Чт… Что?

Андреас сел и взъерошил и без того лохматые волосы.

– Старику она нужнее. Другого смысла в его жизни не осталось. Я не удивлюсь, если он и спасать тебя взялся лишь ради того, чтобы встретиться со мной и украсть книгу. Это же Крэх. Даже странно, что его звериная суть – ворон, а не лис.

Ларе вспомнился сон.

– В книге есть заклинание, чтобы вернуть молодость?

– Заклинания нет, но есть рецепт снадобья.

– Ты небось уже всю книгу выучил, да? – не удержалась она.

– Почему всю? Только половину. – Андреас осмотрелся. – Проверим, смогу ли я колдовать. – Он вытянул руку в сторону комода. – Ши-ги-шин-вша-рце-пип-та.

Ничего не изменилось.

– Книга даёт колдовскую силу только, если находится в той же местности, что и колдующий, – сказал Андреас. – Стало быть, Крэх уже далеко.