Токио. 6 апреля

С приехавшим вчера В. Р. и Мейеровичем поехали в Хаконе. Погода хмурилась, но к полудню стало лучше, во всяком случае, стало тепло. Всюду по пути буйно цветущая вишня. У одной из вилл остановили даже автомобиль, так чудесна была аллея цветущих вишневых деревьев. Дорожка аллеи была как снегом усыпана упавшими белыми лепестками.

В Одавара долго бродили по пляжу. Я все время любовался бронзовой мускулатурой японских рыбаков. Они тянули невод, многие были даже и без установленного общим этикетом пояса.

Позавидовал здоровому физическому труду, а вот попробуй пристать к ним хоть на неделю, поднялся бы шум и всякие политические страхи.

Зашли в местный кинематограф. После американской дребедени со всякими трюками, на полотне прошла тяжелая живая драма из японской жизни. Борьба японской женщины за кусочек личного счастья. Артисты оказались прекрасными, впечатление сильное. Ярко обрисована трагедия души японской женщины; героиню изображал мужчина, не потому ли так ярки и глубоки были страдания? Я не хочу обидеть японской женщины, но укладом жизни она обречена играть только веселые роли. Впрочем, в этом может быть и наибольший трагизм ее положения.

Ночевали уже в знакомой гостинице в Кодзу. На этот раз спал отлично, хотя соседи поднялись спозаранку, а стены здесь из тонкой бумаги.

Утром выехали в Хаконе. Дорога очаровательна, но Фуджи опять за облаками. По дороге всюду пешеходы, рикши, автомобили, нагруженные японцами, веселыми от вида цветущей вишни и еще более от живительной влаги – саке.

В Хаконе долго сидели на берегу знаменитого голубого озера того же имени, очень любимого японцами.

Вся эта местность, подвергшаяся лет 400 тому назад страшному землетрясению, очень чтится японцами. Здесь много священных пещер, скал и пр. Паломничество сюда огромное.

Рассказывают, что в хорошую погоду Фуджи чудесно отражается в Хаконском озере. Нам в этот день, к сожалению, не удалось видеть и самого Фуджи, не только что его отражение – мешали облака. Мне кто-то рассказывал, что один англичанин, долго проживший в Хаконе и ни разу не увидавший Фуджи, должен был утешиться заверением, что чудесная гора находится как раз против его окна и что когда-нибудь он все же ее увидит.

Зато какому-то фотографу, который, несомненно, был терпеливее англичанина, все же посчастливилось увидеть отражение Фуджи. С тех пор открытки этого редкого явления всегда к услугам наиболее огорчающихся туристов. Открытки хорошо продаются. Завистливые люди, а таковых много и в Японии, уверяют, что открытки – просто фотография созданного художником отражения знаменитой горы, но в сущности – не все ли это равно для иностранца.

Здесь такая же чудесная, как и в Никко, аллея криптомерий.

На обратном пути грелись чаем в отеле «Мианошита». Чопорно и скучно в этом роскошном храме безделья. Какой-то соотечественник из Томска приехал сюда лечиться, платит огромные деньги, уверяет, что, по словам лечившего его профессора, здесь чудесные соляные и углекислые источники.

Мои спутники уверяют, что это выдумки. Я показал на два дымящихся отверстия в парке – не подействовало.

«В воду горячих ключей подсыпают что-то, вот вам и углекислые и соляные источники, такие вы можете иметь и в своей собственной ванне».

Мне было жаль соотечественника из Томска. Он очень верил в силу Мианошитских источников, а ведь утверждают же некоторые из болевших, что вера в лекарства иногда полезнее и сильнее самих лекарств.

На полпути к Йокогаме шофер вдруг остановил автомобиль в какой-то деревушке и заявил, что в баке нет ни капли бензина, и в утешение показал нам на проходящий вблизи поезд, с которым мы, по его мнению, могли бы вернуться домой в Токио, если бы остановка произошла немного раньше.

Становилось почти темно. Накрапывал дождь. Меня и удивила, и очень рассердила это неумная шутка японца-шофера. Не говоря уже о Кодзу, мы проехали еще 2–3 городка, где можно было достать бензин, и казалось бы, что, пускаясь в далекий обратный путь, надо было прежде всего освидетельствовать содержимое бака. Но так казалось мне, шофер же, с ему одному присущей логикой, решил поступить иначе и остановил машину почти в поле.

Мигом собралось все население деревни, и я лишний раз убедился, что Япония действительно культурная страна. В четырех милях была станция железной дороги. У хозяина дома, вблизи которого мы остановились, деревенского столяра, оказался сын (кроме других девяти детей), у него был велосипед. Юноша этот через 25 минут вернулся уже с запасом бензина, достаточным для проезда в Токио. Бензин был куплен в поселке около станции. И так всюду в Японии. Велосипед в деревне почти в каждой семье; по статистике, 1 велосипед приходится на 15 жителей. Это было в 1919 году.

Пока сын ездил за бензином, хозяйка вскипятила нам воду. У нас кое-что осталось еще из съедобного, решили перекусить.

В избу собралась почти вся деревня, во всяком случае вся ее детвора и женщины. В соседней комнате хозяйские дети брали ванну, они гуртом полоскались почти в кипятке. И это ежедневно и везде, от дворца до бедной хижины.

У хозяев, еще нестарых, десяток ребятишек. Хозяйка шутя предлагала мне парочку, надеясь покрыть эту убыль. Женщины, сидевшие кольцом вокруг нас, большинство с грудными детьми, все приговаривали, что европейцы едят самое лучшее.

Я поинтересовался, сколько надо рису хозяину для его семьи. Оказывается: в один день почти на полторы иены (около 1 р. 45 коп.) – не шутка прокормить такую ораву.

Что детвора кушает исправно – хозяйка продемонстрировала это, показав на вздутый совершенно голый животишко только что вынутой из ванны девочки.

Сын за это время еще раз успел слетать на станцию и привезти саке (я хотел угостить хозяина). Пришлось подивиться выдержке японца: как я ни уговаривал его и его жену выпить чашечку, ни-ни, хотя я убежден, что без нас они прикончили его с удовольствием. Остатки закуски и пол-иены были приняты благосклонно. Расстались друзьями.

В Токио вернулись поздно. Повсюду еще жизнь. Чувствуется, что цветет вишня.

Токио. 7 апреля

Визы до сих пор нет. Мировые события осложняются. Начинаю опасаться, что и ехать будет некуда. Присоединение Венгрии к русским большевиком сильно запутывает положение и работу, правда пока бесплодную, мирной конференции. Если к этой комбинации присоединится ободранная догола Германия, победы союзников могут взлететь на воздух.

Токио. 8 апреля

Утром узнал тяжелую новость. Сообщивший мне недавно столько неприятных сведений Перхуров в пятницу выбросился в окно третьего этажа нашей гостиницы и сильно разбился. Еще сегодня около 10 утра он, очень мрачный, заходил ко мне, а через полчаса лежал уже разбитый на мостовой.

Я сейчас же поехал в японский хирургический госпиталь. Благодаря любезности доктора, с которым кое-как объяснился по-немецки, мне удалось попасть к больному. Положение его крайне тяжелое, сломаны обе ноги, повреждены почки и легкие. Говорил с трудом. От услуг отказался. Временами смотрел не то сурово, не то с признаками не вполне ясного представления об окружающем.