— Не знаю… — тихо произнесла я, качнув головой и рассыпав волосы по груди. — Я не знаю, что делать… я не могу закрывать на это глаза. Особенно если это оружие способно уничтожить болезнь… я хочу попробовать. Может, то, что сказал Лорар — имеет право жить?

Я подняла глаза, ощущая, как громко бьётся в груди сердце от волнения. Мысли кружились в голове подобно яростному ветру, мешая сосредоточиться на чём — то одном. В какой — то миг мне показалось, что пол уйдёт у меня из — под ног, но потом я вновь поймала печальные океаны глаз.

— Ты не обязана это делать…

— Я должна, — глухо произнесла я, осторожно подавшись к нему. — Я не могу так… я уже совершила ошибку в своём мире, и по сравнению с этой, которую могу допустить, та кажется пущей ерундой. Я хочу помочь. И в первую очередь тебе.

Мои пальцы коснулись прохладной ладони Темнейшего, и он поймал мой взгляд.

— Ты не понимаешь что говоришь… мне уже вряд ли помочь.

— Почему? — чуть ли не с отчаяньем прошептала я. — Лорар же сказал…

— Он много что говорит, — перебил меня Темнейший, аккуратно смахнув мои пальцы со своей руки. — Болезнь мучает меня двадцать лет… не два месяца. Не два года. А двадцать лет. Я уже забыл как нормально дышать, как ощущать силу, а не боль. Как испытывать наслаждение, а не страх. Я забыл всё это из — за болезни…

— Не говори так, — возмутилась я. — Наверняка от неё можно избавиться… надо попробовать.

— Я пробовал, — даже слишком спокойно произнёс он, и его рука легла на незаметные пуговицы рубашки. Он повёл рукой вниз, не спеша расстёгивая её и заставляя сердце почему — то биться громче и чаще. — Ничего не вышло… болезнь уродует меня. Каждый раз, когда погибает одно древо Жизни — страдаю я. Никто другой — только я.

Темнейший расстегнул рубашку, и от неожиданности я отшатнулась назад. На его губах мелькнула печальная усмешка, а глаза потемнели, став похожими на дно океана.

— Вот что делает болезнь со мной.

Дыхание замерло в моей груди от удивления и неожиданности. Замерло даже сердце, что до этого так яростно билось в груди, и предательская дрожь пробежала по всему телу. Я смотрела, как Темнейший снимает с себя рубашку, как еле морщится от боли, и как задерживает на мне свой пронзительный взгляд. Я не могла ответить, смотря на растёкшееся по его телу стекло.

Хрусталь блестел в тусклом свете, отражаясь на боку и почти сливаясь с цветом кожи. Ещё одно небольшое пятно выросло на левой ключице, заползая на плечо и спину. Прочный, нерушимый хрусталь, что годами разъедал это красивое и опасное тело. Если бы не поразивший меня ужас, я бы с восхищением смотрела на него, разглядывая взаправду чёрные руки, что переходили в белую кожу на плечах и груди. Не восхититься им было невозможно — я перестала дышать, вдруг поняв, что уши предательски горят.

— И после этого ты ещё отговариваешь меня? — подняв на него глаза, только и выдохнула я.

— Если придётся — я готов ещё двадцать лет так жить, — негромко произнёс он, развернувшись ко мне спиной. Чёрные волосы, подобно шёлку, лизнули плечи и лопатки, скользнув по хребту. — Не все предсказания Луны должны быть исполнены.

Вздохнув, Темнейший направился к двери, но не успел коснуться ручки, как я сорвалась с места. Даже не думая о последствиях, я обняла его, уткнувшись лицом в прохладную спину и сжав дрожащие пальцы на мужской груди. Нос защекотал запах первых цветов и свежего родника, а глаза застелили слёзы.

— Не надо… так говорить, — закусив губу, отчаянно прошептала я. — Прошу… я не хочу, что бы ты так страдал…

Я почувствовала, как прохладная ладонь Темнейшего накрыла мои дрожащие пальцы. Осторожно сжав их, он потянул на себя, коснувшись губами белых костяшек. Я вздрогнула, еле оторвав лицо от прохладной спины и подняв полные боли глаза. Мои губы от собственного бессилия дрожали, а с щёк скатывались беззвучные слёзы.

— Не плачь… — послышался тихий голос, и повернувшись ко мне, Темнейший осторожно коснулся лица. — Не надо из — за меня проливать слёзы.

— А что мне ещё остаётся делать? — глухо прошептала я, опустив глаза. — Как мне ещё тебе помочь?

— Просто… будь рядом…

Я ощутила дыхание на своём лице. Сердце вздрогнуло от жаркого, ни на что не похожего поцелуя. Осторожно протянув руки, я обняла его за шею, притянув к себе и пытаясь насладиться всем им. Прохладные пальцы скользнули на мою талию, и я заслышала, как с треском рвутся застёжки и ленточки под острыми когтями. Ну и пусть — всё равно это платье по — другому не снимешь.

По телу прошлась дрожь, от которой у меня подкосились ноги. Подхватив и не дав упасть, Темнейший прильнул губами к ключицам, заставляя кожу на этих местах пульсировать. Огонь в венах вновь вспыхнул с новой силой, и я запоздало выдохнула весь накопившийся в груди воздух. Пальцы закопались в гладкие чёрные волосы, проведя по белой коже и невольно сжавшись, когда губы прильнули к шее. Я вздрогнула, ощутив, как чужая рука соскользнула на бёдра, разорвав опутывающие ноги ремешки.

Вздрогнув от собственных действий, Темнейший взглянул на меня. В его глазах играл огонь, смешенный с настороженностью и желанием.

— Я не хочу причинять тебе боль… — одними губами произнёс он.

— Ты причинишь её, если уйдёшь сейчас, — ответила я, ощущая громко бьющееся в груди сердце.

— Вот как, — усмехнулся он, и его пальцы скользнули под ткань, замерев чуть выше ягодиц. — Не боишься?

— Не в этой жизни, — улыбнулась я, притянув к себе и запечатлев поцелуй на горящих губах.

Ткань моего платья жалостно треснула, прежде чем бесполезной тряпкой сползти на пол. Я вновь предстала перед ним нагая, только теперь тело оплетали чёрные мудрёные узоры. Темнейший их долго разглядывал, проводя пальцами и заставляя тяжело вдыхать накалившийся воздух. Он касался губами моих запястий и уши полыхали ещё сильнее, проводил пальцами по нарисованным линиям по спине и груди. Я в ответ тяжело вдыхала, сначала осторожно касаясь губами его лица, и только после перейдя на шею.

— Иди сюда, — прошептал он мне, легко подняв на руки и уложив в просторную кровать.

Я задохнулась от мягких лепестков, нежно коснувшихся тела. Вздрогнув, когда пальцы осторожно провели по рёбрам, замерев на бёдрах, я приподнялась на локтях. Мои губы тут же поймали его, и притянув к себе, я ощутила приятную тяжесть чужого тела на груди.

Оторвавшись лишь на миг, мы взглянули друг на друга. Я ощутила, как мои пальцы переплелись с его, как всё тело буквально изнывает от желания, как сердце грохочет в груди… я хотела его. Хотела прямо сейчас, боясь умереть, если этого не случится.

— Не останавливайся… — одними губами взмолилась я.

— Не буду…

Тяжёлое дыхание опалило шею, и с моих губ сорвался тихий стон наслаждения. Я задышала чаще, подаваясь ему навстречу и ощущая приятное жжение в груди, как оно медленно перетекает вниз. Ничего подобного я ещё не испытывала, буквально тая от каждого прикосновения и всё больше и больше отдаваясь ему.