наступление, мины справа, слева, впереди, сзади взрываются, и во время одного такого взрыва мне в руку ударило. Винтовку вывернуло, кисть руки повредило. Привезли в Астрахань, в госпиталь. В течение двух – трех недель у меня рана закрылась, молодой, 18 лет было. А кость повреждена, один палец в другую сторону смотрел, и рука не разгибается. Мне рентген сделали, сказали, кости переместились. В госпитале я пробыл четыре месяца»558. Палец пришлось ампутировать, и по выходу из госпиталя рядовой Джамбиев был переведен на тихую службу в Астраханское ПВО, откуда спустя полгода благодарное правительство по этническому признаку выслало его в Сибирь.

13 января части 248‑й СД и 159‑й ОСБР вторично форсировали Маныч. Его опять прошли вброд, потому что за десять дней средствами переправы никто не озаботился559. Основная нагрузка легла на 899‑й СП, который был трижды контратакован противником, подтянувшим 7–8 танков и до батальона пехоты. В результате советские войска, хотя и сохранили плацдарм на южном берегу Маныча, дальнейшего продвижения не имели еще 4 дня. В журнале боевых действий 771‑го АП про танки ничего не говорится, но упоминаются 4 САУ, одну из которых артиллеристам удалось подбить560. Атака 13 января на Дивное сорвалась с существенными потерями, поскольку опять была предпринята без артиллерии. В поддержку 248‑й сд прибыла 159‑я осбр. 16 января немцы покинули Дивное, оставив небольшую арьергардную завесу. Дивное удалось взять только 17 января.

Всего в боях за Дивное только дивизия потеряла 355 человек убитыми, 700 ранеными. Потери противника были оценены командованием в 300 человек, 7 танков, 2 САУ, 2 БТР и 3 орудия561.

Восточнее на фронт шагали 52‑я, 98‑я осбр и иные части резерва. Они шли в условиях безводья – отступающие немцы последовательно взорвали все колодцы. Проблем доставляли минные поля. Так, 2 января у зимовья колхоза им. Ширяева на мине подорвалась автомашина 52‑й осбр, а 4 января у песков Бузги – еще одна. Два бойца бригады погибли, двое получили ранения. Еще трое умерли по причине болезней. 15 января 52‑я осбр вышла к Манычу у колхоза Красный Октябрь562.

Поскольку документация 16‑й мд сгорела во время бомбежек в 1945 году, определение потерь противника представляет сложность. Однако имеются сводные 10-дневные армейские отчеты в Верховное командование сухопутных сил вермахта, на которые обратил внимание российский историк Б.В. Соколов563. Поскольку 16‑я мд имела самостоятельную боевую задачу, в них она указана отдельно.

Из отчетов следует, что за декабрь 1942 года потеряла в калмыцких степях 48 человек убитыми, 119 ранеными и 7 пропавшими без вести. Между тем речь идет о периоде напряженных боев у Санцика, Арца-Хартолга, урочища Шалда, Нюкюна и т. д. В целом за период калмыцкой кампании, как следует из этих же отчетов, потери дивизии составили 406 убитыми, 953 ранеными и 32 пропавшими без вести564.

Зигфрид Хейнрици приветствует коллаборационистское формирование

Однако только 450‑й туркестанский батальон потерял убитыми, ранеными и пленными 188 человек из 961 человека личного состава, то есть 20 % своей численности. Принимавшие менее активное участие в боях 782‑й и 811‑й туркестанские батальоны потеряли, соответственно, 12 % и 9 % личного состава565. То есть суммарные потери только коллаборационистов из этих батальонов следует оценить в 400 человек. При этом следует иметь в виду, что туркестанцы были введены на передовую только в конце ноября.

В опубликованных на сайте российско-германского проекта по оцифровке документов вермахта материалах содержится приказ по 16‑й мд, датированный началом марта 1943 года. В нем говорится о «3000 погибших товарищей». Если учесть, что во время битвы под Москвой дивизия потеряла 1666 человек (из них не менее 400 убитыми), во французской кампании дивизия продвигалась во втором эшелоне, а в югославскую кампанию потери вермахта были символичны, то разница в 2000 убитых приходится на период лета-осени 1941 года, весны-лета 1942 года и зимнего отступления через заснеженные степи Придонья января-февраля 1943 года. Такое возможно. Но возможен и некоторый недоучет боевых потерь во время боев в Калмыкии, особенно за счет туркестанских и калмыцких частей.

Значительные потери дивизия понесла по материальной части.

Так, на 22 ноября 1942 года в дивизии оставалось всего 18 танков (6 T-II, 10 T-III, 2 T-IV), в то время как тремя месяцами ранее 116‑й тбат вступил в степь, имея 53 машины566.

Глава 5

После

Война отступила от Астрахани. Изредка разве что появлялись немецкие бомбардировщики.

8 января «юнкерсы» из эскадры KG51 «Эдельвейс» нанесли удар по станции Баскунчак. Немцев не сопровождал успех: был сбит командир эскадры полковник Хайнрих Конрад. В ночь на 1 мая бомбардировщики KG100 «Викинг» заминировали Волгу в районе Джакуевки. 4 мая одиночный самолет сбросил бомбу на Нижний Баскунчак. Наша речная флотилия активно вела работу по тралению русла реки. В мае на минах погибли канонерки «Красный Дагестан» и «Красногвардеец», а также транспорты «Ваня Коммунист», «Комсомолка», «Катунь» и три тральщика. На путь из Астрахани до Саратова караваны затрачивали до 22 суток вместо прежних девяти567.

Эпизодически приходилось вести бои с немецкими бомбардировщиками. Так, 1 июня в районе села Черный Яр бронекатер № 33 отразил шесть ночных атак Не-111. Последние сбросили около 60 бомб568. В ночь на 20 июня одиночный Не-111 3‑й эскадрильи 100‑й бомбардировочной эскадры «Викинг» разбомбил на Каспии рыбоводный завод. Вот как описал этот рейд радист Клаус Фритцше569:

«Приближаемся к дельте Волги, где по данным разведчиков, на рейде стоит добрая сотня плавающих объектов, которые необходимо уничтожить. Мы с командиром первыми на высоте 1000 метров влетаем в зону поражения. Тут же начинается частая стрельба зенитных орудий, и командир дает приказ прекратить налет, чтобы избежать ненужного риска.

Луна освещает море, и на его блестящей поверхности хорошо видно любое судно. Уходим из опасной зоны. Внизу видим крупнотоннажное судно. Совершаем круг, пытаемся определить палубное вооружение. Не стреляют. “Вниз, на бреющий полет – приказывает командир. – Долго ему плавать не суждено!”

Все остальное проходит перед глазами как кинофильм, который я смотрю с места зрителя. Переходим в пике, и слышу крик командира: “Не переключил предохранитель, бомба не взорвалась!” И в тот же момент снова начинается зенитная стрельба. Ощущаем сильный удар, чувствую боль в ноге, отказывает правый двигатель, принимаются разные меры для стабилизации одномоторного полета, но без успеха.

Клаус Фритцше незадолго до вылета на Астрахань

“Внимание! Посадка на воду”, – информирует пилот. Шум соприкосновения с водой