– И кто же это у нас? – спросил Нед.

– Это Мод. Ее назвали в честь матери Томаса.

Нужно сказать, что мои сыновья интересовали его больше, чем мои дочери.

Умело сделав красивый реверанс, малышка тут же исчезла, потому что из коридора послышались взволнованные голоса прислуги.

– Томас справедливо гордился ими. Как однажды буду гордиться своими детьми и я. – Нед потянулся за графином и подлил себе эля. – У моего отца есть еще четверо сыновей, которые вполне способны дать ему наследника для английского трона. Так что мне ни к чему торопиться со свадьбой.

Я задумалась над тем, какое давление оказывает проблема наследования на все могущественные аристократические кланы, и впервые попробовала поставить себя на место моего кузена Эдуарда. Во времена господства Мортимера вопрос о том, чтобы корону унаследовал именно Эдуард, решался легко. Сейчас он создал прочную собственную семью и сильную страну. Я была уверена, что сам король был настроен менее оптимистично по поводу неженатого статуса своего сына Неда, который в этот момент потягивал эль, лениво развалившись в моем кресле. Один незаконнорожденный одиннадцатилетний внук не представлял для короля Англии никакой ценности. Более того, я не сомневалась, что Эдуард просто обязан иметь планы насчет старшего сына. Так почему же они не осуществлялись? Насколько мне виделось, заниматься этим нужно было уже срочно.

Я решила высказать свои опасения касательно того, что спешить с этим некуда.

– Но ты же его наследник, его любимый сын-первенец, который должен принять от него корону и скипетр, – сказала я. – Каждый раз, отправляясь на войну, ты подвергаешь свою жизнь опасности. Так почему бы тебе не заключить брак? Когда тебе был всего лишь один год, тебя уже хотели помолвить с дочерью французского короля. И я не понимаю, как тебе было позволено дожить до тридцати лет в холостяках, без жены под боком и полдюжины сыновей в твоей детской комнате в Кеннингтоне.

– Ты отстала от жизни, – заметил Нед. – В девятилетнем возрасте меня пообещали Маргарите Брабантской.

– Я знаю.

– А по последним моим данным, серьезно обсуждалась кандидатура дочери короля Португалии.

– Тогда хватайся за такой случай, пока ее не увел кто-то другой.

Он горделиво пожал плечами:

– Если я сделаю предложение, мне никто не откажет.

– Ты встречался с ней?

– Да.

– И что, она красива?

– Не так красива, как ты.

– Ты льстишь мне, Нед! Все эти слова – пустая лесть. Если она молода, обладает обширными связями и, надо надеяться, способна рожать детей, то будет тебе идеальной женой. Вместе с ней вы будете счастливы. Да и отец твой вздохнет с облегчением.

До нас донесся высокий, пронзительный крик Мод; судя по всему, она успела убежать во внутренний двор. Нед, который поднялся, чтобы выглянуть в окно, вдруг рассмеялся, увидев что-то во дворе, и это подтолкнуло меня присоединиться к нему. Мод сидела на бортике бассейна, украшенном мозаичным орнаментом, и тянулась к плавающему в воде блестящему карпу, создавая опасность и для себя, и для рыбы.

– Джон! – крикнула я своему младшему сыну, очень кстати оказавшемуся во дворе. Он уже собирался скрыться в конюшнях, но, услышав меня, остановился и поднял голову.

– Отведи Мод обратно в детскую.

Даже с такого расстояния мне было видно, как он недовольно нахмурился, но все же поймал Мод за руку и повел обратно в дом, несмотря на ее громкие возмущенные протесты.

– Не пойду!

Последний ее крик затих вдалеке.

– Может быть, я подожду, пока подрастет твоя дочь.

– Обе мои девочки еще слишком юные, и вопрос об их замужестве не встанет еще много лет. К тому же у меня на них свои планы.

Нед, прислонившись к стене, смотрел, как я через всю комнату возвращаюсь на свою скамью. Судя по напряжению, читавшемуся на лице принца, его мучила какая-то мысль, грызла его изнутри, но я, видя это, ответила ему вполне беззаботно:

– Бракосочетание моих дочерей не будет запятнано даже намеком на какие-то скандалы или недоразумения. Оно будет белее снега.

Нед, нахмурив брови, пересек комнату и снова сел в кресло, сцепив пальцы на затылке.

– Ну и что теперь? – спросила я и, стараясь заполнить короткую паузу, потянулась за графином, чтобы подлить ему эля, надеясь, что он ждет от меня этого.

Но Нед опустил руки и подался вперед, а моя рука так и застыла в воздухе, не успев дотянуться до графина.

– Выходи за меня, Джоанна.

Не знаю, когда именно улыбка пропала с моих губ. Но сейчас я точно не улыбалась, а моя протянутая рука безвольно упала на колени. Это напоминало шутку странствующего озорника. Шутовскую выходку. Я всматривалась в его лицо, но не находила в нем смешливых морщинок или признаков желания повеселиться за мой счет. Губы его были упрямо сжаты, взгляд впился в мои глаза, а я чувствовала, что мысли в моей голове застыли в подвешенном состоянии, словно угри в блюде заливной рыбы.

– Прости?.. – Это был вопрос.

– Выходи за меня, Джоанна, – повторил он.

Я едва заметно покачала головой, как будто не могла поверить своим ушам.

– Что ж, это уже само по себе чудо – графиня Джоанна, пребывая в замешательстве, не может вымолвить ни слова. – Теперь на его лице читалось властное выражение. – Выходи за меня, Джоанна. Будь моей женой, и мы с тобой дадим моему отцу достойных наследников – ради будущего Англии. Выходи за меня. Прямо сегодня. Завтра.

Я поднялась на ноги. В комнате словно потянуло холодным зимним ветром, который мигом выдул из нее все напряжение и недосказанности, сделав воздух чистым и звенящим, как в сильный мороз. Так он за этим приехал сюда? Или же это было продиктовано экспромтом, мгновенно принятым решением? Как бы там ни было, но это скорее походило на королевский приказ, чем на обращение к желанной возлюбленной, коей я для него никогда не была. Как и он для меня – возлюбленным.

Я поймала себя на том, что сижу, уставившись на него.

– Не может быть, чтобы ты серьезно думал об этом.

– Конечно думал. И конечно серьезно. Неужели ты считаешь, что я предложил бы тебе такое, не обдумав все хорошенько?

– Это крайне плохой ход, с точки зрения политики.

– Ничего из того, что я делаю, не может быть крайне плохим.

Если раньше он просто хмурился, то сейчас уже смотрел на меня сердито.

– Это невозможно.

Разумеется, я не могла выйти за него. Тому существовало множество причин, как было множество причин и тому, почему это стало бы самым неразумным браком за последнее столетие. Мысли о многочисленных препятствиях сплошным потоком пролетали в моей голове, и я была согласна с каждой из них, а Нед тем временем протянул мне руку ладонью вверх. Комната была залита золотистым солнечным светом, и уже это, казалось, должно было разогнать все мои темные мысли, однако речь шла о предложении, которое мне ни в коем случае не стоило принимать.