— Со сломанной ногой? — спросил Хедин без всякой насмешки, и только поэтому Эдрик не ударился в дальнейшие обвинения, а лишь кивнул на свое новое изобретение.

— Это самоступ, — пояснил он. — На юге такие используют, если совсем конечности лишились. Я немного подработал. Не настоящая нога, само собой, но хотя бы руки от костылей свободны!

Хедин удивленно качнул головой. Вот так и получалось: прожил всю жизнь рядом с братом и совершенно ничего о нем не знал.

— И в чем загвоздка?

— Устойчивости нет! — буркнул Эдрик, снова клюнув на одобрение в голосе Хедина. Вот же пропасть: и когда он только перестанет в этом нуждаться? Давно уже не мальчик, а все на чужое мнение оглядывается. — Ремни и так, и сяк крепил, а он подворачивается при первом же шаге!

— А Валь что говорит? — уточнил Хедин. — Или он не в курсе твоих намерений?

Эдрик махнул рукой.

— Он в меня не верит. Могу его понять: я бы сам не верил после всего, что случилось. Ты, кстати, тоже на этом месте можешь припомнить все мои неудачи и попытаться добить…

— Давай, — протянул Хедин руку к самоступу. — Посмотрю, что у тебя там с ремнями. Зря я, что ли, с детства лошадей седлал?

Эдрик передал ему самоступ, привычно повиновавшись властным ноткам в голосе брата, и тут же мысленно послал проклятие в свой адрес: а ну как все это было частью Хединова плана? И сейчас он просто переломит хрупкую конструкцию, раз и навсегда решив проблему со своеволием брата?

— Если выдавить шарнир, о ремнях можно будет уже не беспокоиться, — вполголоса пробормотал Эдрик и вызывающе уставился на Хедина. Если брат поведется, второй самоступ он сделать уже не успеет. Не сумеет помочь в бою. И потеряет свой последний шанс.

— Вижу, — отозвался Хедин, рассматривая ремни. — Я бы на твоем месте защиту какую для него предусмотрел. А то прилетит случайным снарядом, и собирай тебя потом.

Эдрик даже головой тряхнул от неожиданности.

— Ты… серьезно сейчас? — не веря собственным ушам, воскликнул он. — Позволишь мне присоединиться к отряду?

Хедин хмыкнул.

— А тебе нужно мое позволение? — вопросом на вопрос ответил он и принялся так споро перетягивать ремни, что у Эдрика появилась невольная уверенность в правильности его действий. — Ты вроде как решил марш протеста устроить. Или сейчас против моей помощи выступишь и в доме запрешься?

Эдрик фыркнул, оскорбленный таким предположением, и отвернулся, решив просто ждать, не давая брату возможности и дальше над ним потешаться. Если подумать, то армии нужны были боевые машины, и это могло сподобить Хедина временно стать на сторону брата: все-таки дело — и Эдрик не мог этого не признавать — для него всегда было превыше всего. А раз так, то Эдрику следовало воспользоваться моментом, чтобы осуществить свои желания.

Хедин не стал дальше язвить, увлеченный ремнями. Он несколько раз их передергивал, словно решая головоломку, потом наконец присел перед Эдриком на корточки и поставил перед ним самоступ.

— Давай меряй, — приказал он. — Мне в отряде калеки не нужны. Не до сюсюканья будет.

Эдрик, в первый момент едва не взбрыкнувший из-за братовой категоричности, вдруг осознал его правоту. Это Эдрику надо было самоутвердиться, а Хедин видел долг в победе над кочевниками и защите своих людей. А теперь он еще и ответственность за недолеченного брата на себя брал. Энда его подери!

Эдрик стиснул зубы, не позволяя невовремя проснувшейся совести переубедить себя в принятом решении. Нет, хватит, он и так слишком долго думал о других! Сейчас должен был довести дело до конца! И, возможно, наконец заслужить божью милость!

Он поднялся, пристраивая больную ногу коленом в изгиб двух скоб, и принялся колдовать над креплениями поверх гипса, тогда как Хедин взялся за вторую часть конструкции и быстро затянул ремни вокруг Эдрикова бедра. Еще до того, как он закончил, Эдрик впервые с момента первого испытания почувствовал уверенность в искусственной опоре, и не удержался от вопроса:

— Зачем тебе? В последнем разговоре ты, кажется, составил обо мне не самое лестное мнение. Но боишься, что я снова предам?

— Тогда я собственноручно сверну тебе шею, — спокойно отозвался Хедин, застегивая последний ремень. Потом встал на ноги и оценивающе посмотрел на свою работу. Эдрик осторожно покрутил ногой, ища лучшую точку опоры. Наконец поглубже вдохнул и сделал шаг. Хедин удовлетворенно кивнул и посторонился, давая ему дорогу. — Могу тебе, кстати, открыть страшный секрет. Некоторым девчонкам не нужны подвиги.

— Но именно ради них их и стоит совершать, — в тон ему отозвался Эдрик, потихоньку продвигаясь по мастерской. Хедин хмыкнул, признавая его правоту. На самом деле, он портил брату жизнь вовсе не своими насмешками, а данным богами превосходством. Невольно внушал ему чувство неполноценности и необходимость постоянно доказывать собственную состоятельность. Бороться за любовь: сначала родительскую, потом дружескую, а после уже и девичью. Наверное, легко было убедить себя в том, что Джемма предпочла героического Хедина его ничем не выдающемуся брату, если даже сам Хедин умудрился столько лет видеть в Аниной заботе о товарище нежные чувства. И попробуй при таком раскладе поверь в свои силы и в уготованное богами счастье. Этот чудик наверняка и сейчас думал, что любовь избранницы надо заслужить. И никакие слова не убедят его в обратном.

— Надеюсь, потом-то разберешься со своей драконицей? — необидно усмехнулся Хедин. — Пока она из ревности город не спалила?

Эдрик сжал кулаки, удерживая себя от резкого ответа. Какое Хеду было дело до его чувств к Джемме? Не попользовался ей — и на том спасибо! А делать вид, будто его на самом деле заботят переживания Эдрика, не надо! Он в это все равно не поверит!

— Разбирайся со своими девицами, Хед! — сквозь зубы проговорил Эдрик. — И моли Создателей, чтобы они однажды не влюбили тебя в какую-нибудь недотрогу, для которой ты будешь — что пустое место!

Хедин отвернулся, скрывая улыбку. Нет, даже с братом он не был готов поделиться собственным счастьем. Придет время, и Эдрик все узнает. А пока Ана принадлежала ему одному. И молить Создателей он будет совсем о другом.

— Ладно, шутки в сторону! — произнес он. — С отцом я о тебе договорюсь, а мать останется на твоей совести. У тебя есть с неделю на освоение своего самоступа, потом драконы начнут переправлять твои машины на границу, а заодно захватят и тебя. Если надо решить вопрос с доспехами и оружием, поторопись: мы выезжаем уже через пять дней. Кстати, ровно столько же времени у тебя есть на возможность передумать.

— Ты плохо меня знаешь! — раздраженно заявил Эдрик и сузил глаза, собираясь отчитать брата по полной. Однако Хедин только качнул головой.

— Надеюсь, что нет! — серьезно ответил он и покинул мастерскую.

— Кажется, я не спрашивал твоего мнения! — Ярке сузил глаза, а Арве фыркнул над неоригинальностью товарища. Они словно сговорились с Орой. Но если схожее отношение Ярке к непрошенным советам Арве еще мог принять, то его увлечение человеческой девчонкой совершенно выбило его из колеи. Как же так? Ярке же столько вынес в плену: когда освободился, ненавидел вторую ипостась и даже слышать не хотел о том, чтобы еще хоть раз связаться с людьми! Если бы Вилхе не задумал освободить драконышей из Южных земель, наверное, никогда бы больше носа не высунул из Долины. Поначалу только и ждал, когда сменится ветер, чтобы поскорее вернуться к своему племени. А потом как-то пообвык, сдружился с армелонскими драконами, прикипел к Эдрику- и решил остаться до поры до времени.