— Я все сказал, — ответил он. — Вот твой чемодан. Соберивещи, и я провожу тебя к машине.

— А если я не хочу, чтобы меня провожали?

Он ответил дружелюбно, но многозначительно:

— Если ты уедешь сразу, то сможешь выбраться отсюдасамостоятельно.

— А если я промедлю?

— Тогда может произойти несчастный случай.

— Со мной не бывает несчастных случаев. Все мои друзья обэтом знают.

— Ты можешь ходить во сне и нечаянно выпасть из окна. Твоихдрузей пустят по ложному следу, и они никогда ничего не узнают.

— Я могу заорать, — предположил я. — Меня кто-нибудьуслышит.

— Наверняка услышат.

— И вызовут полицию.

— Правильно.

— А что тогда?

— Тогда здесь не окажется ни меня, ни тебя.

— Что ж, попробую, — ответил я и истошно заорал: — Помогите!Поли…

Он как кошка вскочил с кресла. Я увидел, что он угрожающенавис надо мной, и изо всей силы ударил его в живот.

Никакого эффекта.

В следующее мгновение я получил сокрушительный удар вподбородок, и все исчезло. Очнувшись, я увидел, что сижу в драндулетеагентства, который катится вдоль тротуара. Голова моя раскалывалась на части, анижняя челюсть так болела, что трудно было даже открыть рот. Мой противниксидел за рулем. Увидев, что я очнулся, он повернул голову.

— Господи, что за развалина! Неужели ваше проклятоеагентство не в состоянии обеспечить приличный транспорт? — как ни в чем небывало заговорил он.

Я высунул голову в окно, чтобы холодный воздух прочистил мнемозги. Здоровяк огромной ножищей придавил педаль акселератора, и автомобильБерты Кул, словно протестуя, заходил по дороге из стороны в сторону.

Мы ехали по горной дороге, извивающейся вверх по каньону.Потом начался ровный участок. По обе стороны дороги на фоне звездного небавиднелись силуэты огромных сосен. Незнакомец ехал медленно. Видно было, что онвысматривает поворот на боковую дорогу.

Я решил использовать этот шанс. Быстро привстав с сиденья, яобеими руками схватился за руль и крутанул его изо всех сил. У меня снованичего не вышло, хотя машина съехала на одну сторону дороги, а потом на другую,когда он сильнее вцепился в руль, чтобы преодолеть мое сопротивление. Неотрывая руку от руля, незнакомец поднял вверх локоть, который словно врезался вмою несчастную челюсть. Это заставило меня отпустить руль. Потом словнокузнечный молот обрушился на мою шею. Когда я открыл глаза, вокруг была полнаятемнота. Я неподвижно лежал на спине и пытался сообразить, где нахожусь.

Вскоре я начал улавливать какую-то смутную связь между моимнынешним положением и бурными событиями прошедшего дня и сунул руку в карман заспичками.

При свете спички я обнаружил, что лежу в деревянной лачугена подстилке из сухой хвои. Превозмогая боль, я сел на своем ложе, сколоченномиз крепких сосновых досок, и чиркнул еще одну спичку. Найдя свечу, я зажег ее ипосмотрел на часы. Было пятнадцать минут четвертого.

В лачуге явно никто не жил. Здесь было грязно и пахлозатхлостью. Все окна были заколочены. Вокруг шныряли крысы, таская из буфетачерствые хлебные корки. Большой паук враждебно наблюдал за мной из ближнегоугла. Сухие сосновые иглы застряли у меня в волосах и, когда я встал,посыпались за шиворот.

Я чувствовал себя так, словно по мне проехал паровой каток.

В лачуге никого не было. Я посмотрел на заколоченные окна ина всякий случай дернул дверь, не сомневаясь, что она заперта. Дверьраспахнулась. Мне в ноздри ударил холодный горный воздух, пропитанный запахомсосен.

Прямо перед дверью что-то темнело. Я поднял свечу и увидел,что это машина агентства.

У самой хижины журчал горный ручей. Походив немного, я нашелспускающуюся к воде тропинку и вышел на берег. Намочив носовой платок вхолодной как лед воде, приложил его ко лбу, глазам, а потом к шее. Порыв ветразадул свечу. Я немного посидел в темноте, чувствуя целительное действие ледянойводы.

Через несколько минут я сунул в карман замерзшие мокрыепальцы и достал спички. Со второй попытки мне удалось зажечь свечу, и явернулся к хижине, не имея ни малейшего представления, где нахожусь.

Я задул свечу, закрыл дверь хижины и сел в машину. Ключ былна месте. Я завел мотор. Указатель бензина показывал полбака. Фары осветилиуходящую от хижины ухабистую горную дорогу. Через четверть мили я выехал наасфальтированную трассу. Я по-прежнему не имел представления, куда ехать, исвернул направо просто потому, что эта дорога вела вниз.

Берта Кул расправилась с накопившейся к понедельнику почтой,не спеша закурила и сказала, глядя на меня через стол:

— Боже мой, Дональд! Ты снова подрался?

Я сел в кресло для посетителей.

— Это была не драка.

— А что же произошло?

— Меня выпроводили из города.

— Кто?

— Он действовал как человек из местной полиции, но тактика унего чересчур хитрая для Оуквью. Я не думаю, что он местный. Кто-то еще долженбыл ехать за нами на второй машине, или он сам заранее оставил там вторуюмашину. Он оставил мне драндулет агентства и даже заправил его бензином.

— А с чего ты взял, что он коп?

— Он выглядел, говорил и действовал, как коп. Берталучезарно улыбнулась мне:

— Да, Дональд, тебе здорово досталось. А потом ты вернулся вОуквью?

— Нет, я не вернулся.

— Почему? — Тон Берты сразу изменился.

— Климат, — ответил я. — Там у них малярия. Много комаров.

— Чушь!

— К тому же я думаю, что мы больше узнаем здесь, чем вОуквью.

— Это как же?

— До меня там уже побывали два человека. Они искали то же,что и я. Похоже, что они забрали все, что можно..

— Тогда зачем им нужно было, чтобы ты убрался из города?

— Чем-то я им досадил.

Берта Кул внимательно посмотрела на меня сквозь голубойсигаретный дым.

— Все это чертовски забавно, Дональд.

— Я рад, что вы так думаете.

— Ну, не грусти, мой милый. Ты же знаешь, такая у насработа. Зато теперь ты получил небольшое преимущество. Они будут думать, что стобой легко справиться. Что это был за парень?