чинить затруднений Финляндии, если она попросит признать ее самостоятельность. Но пока в переговорах о перемирии или мире не достигнуто соглашения, с признанием со стороны Германии следует по соображениям целесообразности подождать до тех пор, пока русское правительство достигнет сначала соглашения по этому вопросу с Финляндией. Я прошу рекомендовать представителям Финляндии срочно обратиться к правительству России с предложением о признании самостоятельности Финляндии. Наше признание последует сразу же после заключения договора с русскими». 17 декабря Люциус сообщил в германское МИД, что попросил Ельта «добиться в Хельсинки соответствующего обращения к правительству России...».

О важном значении, которое придавал и кайзер позиции Советского правительства в вопросе о независимости Финляндии, можно судить по следующей телеграмме Грюнау, представителя МИД при императорской главной квартире, в МИД 22 декабря: «Его величество кайзер рекомендует, чтобы до приезда финляндской делегации поддерживали контакт с русскими. Его превосходительству фон Кюльману следовало бы сказать русским, что мы получили сведения, что Финляндия якобы должна обратиться к нам с просьбой о признании ее самостоятельности, но что мы хотели бы предварительно узнать, как отнеслась бы к этому Россия. Можно было бы теперь указать на то, что неоднократно поступали сведения о благоприятном отношении России к независимости Финляндии. Если бы русские в Брест-Литовске не смогли определить свою позицию в этом вопросе, то его превосходительству фон Кюльману нужно было бы рекомендовать им запросить об этом у Ленина. Это, вероятно, содействовало бы укреплению у Ленина доверия к нам, так как он увидит, что мы в этом вопросе действуем во взаимопонимании с Россией и не желаем чего-либо делать за ее спиной».

Такое «внимание» империалистической Германии к позиции Советской России в финляндском вопросе показывает, что в данном вопросе Германия не оказывала на Советское правительство никакого давления — прежде всего, потому, что Советское правительство уже и до этого само стояло на позиции предоставления всем народам права на самоопределение и, исходя из давно выработанных марксистско-ленинских принципов разрешения национального вопроса, а не под давлением иностранной державы, готово было немедленно признать независимость Финляндии, а с другой стороны, потому, что Германия была слишком заинтересована в скорейшем заключении грабительского мира, чтобы позволить себе торговаться и, возможно, создавать лишние затруднения в переговорах из-за Финляндии. Шведское правительство также было информировано Германией о том, что хотя Германия благосклонно относится к стремлению Финляндии стать независимой, все же нежелательно предпринимать в этом вопросе что-либо недружелюбное по отношению к России, с которой велись тогда мирные переговоры.

Такова правда. Однако в финской буржуазной — да и социал-демократической литературе, как и в части буржуазной историографии других стран, десятилетиями поддерживался миф, будто Финляндия обязана своей независимостью нажиму Германии на Советское правительство. И хотя стенограммы брест-литовских переговоров были опубликованы, и из них видно, что никакого нажима со стороны Германии на Советское правительство в данном вопросе не было, фальсификаторов истории это не смущало. Ведь признать, что большевики по доброй воле предоставили Финляндии независимость, значило выбить почву и из-под других казенных версий — об «освободительном» характере гражданской войны со стороны белых, о «враждебности» Советской России к Финляндии. Вот несколько примеров, дающих представление об уровне объективности буржуазных авторов. «Как можно было заставить Ленина отказаться от Финляндии? — вопрошает X. Гуммерус и продолжает: «Тут помогло вмешательство германской дипломатии... Под давлением германских требований 4 января Финляндия была признана Советским правительством как самостоятельное государство». Э. Ельт уверял, будто «только благодаря нажиму Германии было достигнуто признание со стороны России», «без нажима Германии этот результат не был бы достигнут». Ж. де Панж писал: «Наконец, Советам был предъявлен ультиматум: они должны были признать независимость Финляндии». В таком же духе излагали вопрос Э. Ряйккёнен, Е. Ханнула, К. Энкель, В. Таннер и авторы книг «Освободительная война в Финляндии в 1918 г.», «Освободительная война в изображении участников», «Борьба за Финляндию в 1918 г.» и др.

После второй мировой войны в Финляндии стало возможным более правдивое изложение этого вопроса. Добросовестно изучивший его проф. Ю. Нурмио, отнюдь не коммунист, на основании исследования материалов германского МИД пришел к следующему выводу: утверждение, будто Германия оказывала нажим на Советское правительство, чтобы заставить его признать независимость Финляндии, совершенно не соответствует действительности. Приведя телеграммы фон Розенберга из Брест-Литовска о переговорах по вопросу о Финляндии с советской делегацией, Нурмио констатирует, что в них «вовсе не говорится ни о каком упрямстве русских или о давлении, оказываемом на русских представителей». Напротив, перед русской делегацией даже заискивали. «Осторожность, которую соблюдали немецкие представители в финляндском вопросе, была понятна, как это уже не раз отмечалось выше. Так как Германии с точки зрения большой политики было выгодно в тот момент заключить мир с противником на Востоке, чтобы суметь бросить свои силы в наступление против западных держав, то она при таких обстоятельствах, понятно, не хотела из-за Финляндии идти на какой- либо риск. Но немецким представителям не было надобности оказывать какое-либо давление, так как поднятый русской революцией и усвоенный тогдашними политическими деятелями России лозунг о праве народов на самоопределение помог тому, что события в этот период развивались в пользу Финляндии...». Представителю белофиннов Теслеву было прямо заявлено в германском МИД, что «никакое германское правительство не могло бы в этот момент ставить на карту ради Финляндии мир с Россией».

Казалось бы, после этого миф о германском нажиме на Советское правительство в этом вопросе должен был окончательно рухнуть. Однако некоторые историки продолжают его поддерживать. Американский историк К. Дж. Смит, выпустивший свою книжку годом позже Нурмио, предпочел повторить (разумеется, без тени доказательств) то, что Нурмио документально опроверг. А профессор Гамбургского университета Фриц Фишер и в 1962 г. все еще уверял, будто независимость Финляндии была признана Советским правительством «прежде всего под давлением Германии».

На кого Германия действительно оказывала нажим, так это на Финляндию. Ей она настоятельно советовала обратиться с просьбой о независимости к Советскому правительству. 23 декабря Ельт из Берлина направил Свинхувуду сообщение, что Германия готова признать независимость Финляндии, но сначала следует получить признание независимости от правительства России. Германия считала дело срочным, так как была уверена, что правительство большевиков, согласное предоставить Финляндии независимость, продержится недолго. Статс-секретарь по иностранным делам Германии писал посланнику в Стокгольме Люциусу (это письмо было направлено, по-видимому, не раньше 25 декабря 1917 г.): «Так как Ельт, вероятно, находится в пути сюда, прошу обратить внимание его заместителя на то, что теперь нужно особенно спешить, так как теперешнее благоприятное для Финляндии положение, вероятно, никогда больше не повторится». Такое же указание дали в