под разными предлогами уклонялись от безусловного признания и поддержки права народов на самоопределение и фактически поддерживали аннексионистскую политику своих правительств.

Важную роль сыграло предоставление независимости Финляндии в укреплении доверия к русскому народу национальных меньшинств, входивших в состав России, так как продемонстрировало, что политика правительства Советской России не имеет ничего общего с проводившейся прежними правительствами России политикой угнетения национальных меньшинств и насильственного удержания их в пределах России. Это способствовало вызреванию условий для добровольного объединения народов России, получивших право на полное самоопределение, в многонациональный Советский Союз.

Признание Советским правительством независимости Финляндии «представляло собой важнейший исторический результат Октябрьской революции по отношению к Финляндии и создало предпосылки для всестороннего развития добрососедских отношений между народами Финляндии и Советского Союза», — пишет генеральный секретарь компартии Финляндии Вилле Песси[14]. Оно убедило финляндских трудящихся, что русские рабочие и крестьяне, прогнавшие капиталистов, — не угнетатели, а друзья, что у них нет великодержавных стремлений в отношении Финляндии. Это выбило почву из-под шовинистической пропаганды, которую вела финляндская буржуазия в своих классовых целях и использовала потом в гражданской войне, так что буржуазии не удалось, как ей того хотелось бы, настроить весь финляндский народ враждебно по отношению к Советской России; ей удалось впоследствии одурачить на некоторое время и использовать для контрреволюционных целей лишь дезинформированное ею и политически отсталое крестьянство северной Финляндии. Предоставив Финляндии полную свободу, Советское правительство уничтожило реальную почву для национальных трений и национальной розни между финляндским и русским народами. Финляндской буржуазии стало труднее национализмом отвлекать трудящихся от борьбы против действительных виновников их плохого положения. Классовые противоречия выступили еще резче. Трудящиеся увидели, что и после отделения Финляндии от России их положение не улучшается, что в их бедах виноват не русский большевизм, а собственная буржуазия, что «враг в собственной стране». Предоставление Советским правительством независимости Финляндии облегчило в Финляндии, как говорил Ленин, процесс дифференциации пролетариата от буржуазии, а это в значительной степени определило дальнейшее развитие и обострение классовой борьбы в Финляндии.

II. ПРОВОКАЦИОННЫЙ КУРС БУРЖУАЗИИ НА ПОДАВЛЕНИЕ РЕВОЛЮЦИОННЫХ СИЛ

Мы, теперешние финские коммунисты, стояли на позиции парламентской социал-демократии до тех пор, пока вы, господа белогвардейцы, не вынудили рабочий класс Финляндии подняться на революционную борьбу ради самообороны.

О. В. Куусинен. Руководителям финляндской буржуазии. 1920 г.

Поскольку ноябрьская забастовка была преждевременно прекращена, большая часть выдвинутых в начале ее насущнейших требований трудящихся осталась не удовлетворенной, и дальнейшие классовые бои были неизбежны. Объявляя о прекращении забастовки, руководители ее уверяли рабочих, будто напуганная буржуазия пойдет теперь на дальнейшие уступки. Однако буржуазия не только не собиралась этого делать, но даже взяла назад одну из уступок, к которой ее вынудила всеобщая стачка; речь идет о признании за сеймом верховной власти в стране. 4 декабря 1917 г. Свинхувуд сделал заявление не только о независимости Финляндии, но и о новой форме правления, предусматривавшей сильную правительственную власть. В противовес этому социал-демократы предложили утвердить временно принятое в дни ноябрьской стачки положение о том, что верховная власть должна принадлежать сейму. 5 декабря О. В. Куусинен выступил в сейме с большой речью по этому вопросу. Он показал, что налицо два предложения о совершенно различных правительственных системах. Предложение социал-демократов предусматривает демократическую систему, при которой правит сейм. Буржуазия же хочет сосредоточения сильной власти в руках правительства, которое не находилось бы под контролем сейма. Закон от 18 июля, сказал Куусинен, следовало бы изменить лишь в том смысле, чтобы он распространялся и на внешнеполитические и военные вопросы. Республика же, построенная в соответствии с проектом новой формы правления, являлась бы более монархией, чем многие существующие монархии, и напоминала бы Россию Николая II [15].

Однако предложение социал-демократов утвердить закон от 18 июля было отклонено 103 голосами против 91. Здесь нашло выражение прямо противоположное отношение буржуазии и трудящихся к существовавшей в Финляндии буржуазной демократии. Буржуазия хотела ее ограничить, создать независимую от сейма власть (а наиболее реакционные круги финляндской буржуазии были прямыми сторонниками монархии и только не осмеливались пока выступать открыто). В противоположность буржуазии трудящиеся хотели расширить демократию и превратить ее в подлинную власть народа. Идеалы буржуазии лежали в прошлом, идеалы трудящихся, имевших теперь перед глазами пример Советской России, — в будущем, в социалистической демократии.

Усилению в Финляндии революционных настроений невольно содействовали сами эксплуататорские классы: политика правительства Свинхувуда вызывала недовольство трудящихся и толкала их к революции, как к единственному выходу из бедственного положения.

В экономической области правительство не принимало мер для устранения тех двух зол, которые превращали в муку жизнь значительной части населения Финляндии. Одним из них был продовольственный кризис, от которого страдали в основном пролетариат и городская беднота. Другим было сохранение пережитков феодализма в аграрных отношениях, от чего страдала деревенская беднота — мелкие арендаторы и батраки. Доведя до крайней степени страдания этих классов населения, буржуазный строй сам восстановил их против себя и содействовал тому, что они стали союзниками в революции.

Все обострявшийся в Финляндии продовольственный кризис делал политику сената в области продовольствия вопросом жизни каждой рабочей семьи. Продовольственные трудности были бы для трудящихся смягчены и переносились бы легче, если бы они равно касались всех классов населения. Но налицо были контрасты: одни голодали, другие жили в свое удовольствие. Чтобы избежать голода, нужно было взять на учет все имеющееся в стране продовольствие и распределять его в централизованном порядке. В Финляндии существовала карточная система на продукты; но без взятия в распоряжение государства крупных запросов продовольствия, которые находились в руках богачей и капиталистических фирм, не могла быть полностью обеспечена и выдача продовольствия по карточкам. Однако правительство не проводило эти требуемые народными массами меры, поскольку они ударили бы по интересам обеспеченных продовольствием имущих классов.

В ноябре 1917 г. под нажимом масс было создано продовольственное управление, но из-за саботажа имущих классов оно не могло по-настоящему даже произвести инвентаризацию продовольствия. Сначала предполагалось, что везде инвентаризация запасов продовольствия будет производиться совместно представителями буржуазии и рабочих. Но буржуазия инспирировала кампанию протеста против этого, и сенат охотно уступил ей: он разрешил заменять инвентаризацию свидетельствами двух «надежных» лиц, из которых одно должно было состоять на государственной или общинной службе. Буржуазия могла теперь при содействии своих доверенных лиц скрывать свои запасы. Рабочие были возмущены этим. Так, собрание правлений рабочих организаций в Сёрняйнене (пригород Гельсингфорса) выразило резкий протест против того, что сенат предоставил имущим классам лазейку, позволявшую им избежать инвентаризации, и потребовало,