этой идее еще больший политический капитал. Социал-демократы сами толкнули бы часть трудящихся в объятия буржуазии. Занятой ими позицией они, напротив, заранее затруднили и ослабили действие буржуазной клеветы об антипатриотизме социал-демократов. Отделение Финляндии от России по соглашению с Советским правительством должно было содействовать преодолению сложившегося у финского народа недоверия к России. Таким образом, сепаратизм финских социал-демократов был оправдан. Если бы они заняли другую позицию, массы их не поняли бы. К тому же в долговечность существования Советской власти в первое время не верили не только буржуа, но и многие социал-демократы; считали, что со временем Россия снова станет буржуазной. Поэтому воспользоваться благоприятным моментом для достижения независимости Финляндии социал-демократам представлялось целесообразным даже с точки зрения перспектив дальнейшей классовой борьбы: это должно было избавить Финляндию от вмешательства будущего буржуазного правительства России в ее дела.

Стремление к независимости Финляндии не мешало финским социал-демократам (за исключением нескольких правых лидеров) быть искренними друзьями Советской России, и они стремились с самого начала заложить основы для добрососедских отношений с ней. Во время прений в сейме о директории О. Куусинен заявил: «Впервые в России у власти находится такое правительство, которое действительно признаёт право народов на полное самоопределение». Но Советское правительство, продолжал он, должно иметь гарантию, что самостоятельная Финляндия на другой же день после получения независимости не нанесет русской революции удар ножом в спину. Орган, обладающий верховной властью в Финляндии, должен дать русскому правительству гарантии, что Финляндия не ведет нечестной игры. Куусинен призвал тех, кто готовы были бы помогать немцам против России, пересмотреть свою позицию.

Еще до решения финляндского сейма о независимости Председатель Совета Народных Комиссаров В. И. Ленин ясно заявил, что Советское правительство не будет препятствовать отделению от России самостоятельных республик и что Финляндии оно предоставляет полную свободу. В своем выступлении на I Всероссийском съезде военного флота 5 декабря 1917 г. Ленин сказал: «Пусть буржуазия затевает презренную жалкую грызню и торг из-за границ, рабочие же всех стран и всех наций не разойдутся на этой гнусной почве». Слова эти были встречены бурными аплодисментами. Ленин продолжал: «Мы сейчас, — я употреблю нехорошее слово, — «завоевываем» Финляндию, но не так, как это делают международные хищники-капиталисты. Мы завоевываем тем, что, предоставляя Финляндии полную свободу жить в союзе с нами или с другими, гарантируем полную поддержку трудящимся всех национальностей против буржуазии всех стран».

Эти прекрасные слова Ленина буржуазные фальсификаторы истории неизменно искажают. Ленин сам признал, что большевики завоевывают Финляндию — так «резюмировали» они речь Ленина от 5 декабря 1917 г. Что слово «завоевываем» Ленин употреблял не в прямом смысле, это замалчивается; наоборот, «цитирующие» придают ему прямой смысл. Именно так преподносится ленинское высказывание в многотомной «Освободительной войне в Финляндии», в книгах X. Седерьельма, М. Г. Шибергсона, О. Таласа, Э. Хорнборга и др. Правда, некоторые не довольствовались этим и для того, чтобы «агрессивность» Советов стала яснее, еще больше искажали «цитату» в нужном им духе. У Лонгфорса это место из речи Ленина выглядит так: «Россия снова завоевывает Финляндию и присоединяет ее теснее, чем когда бы то ни было». А депутат сейма Вуоримаа «процитировал» Ленина следующим образом: «Мы как раз завоевываем Финляндию обратно с помощью финнов и присоединим ее к России прочнее, чем когда-либо раньше».

Правительство Свинхувуда не могло не знать выступления главы Советского правительства, прямо касающегося Финляндии (речь Ленина была опубликована в «Известиях ЦИК» 8 декабря 1917 г.). И хотя было ясно, что для получения Финляндией независимости достаточно обратиться к СНК, сенат не сразу сделал это. Он все еще хотел избежать обращения к Советскому правительству. По словам буржуазного депутата сейма Кайрамо, финляндское правительство «по принципиальным причинам» не могло обратиться «к проклятым большевикам». Просьбы о признании независимости Финляндии правительство Свинхувуда направило только капиталистическим странам, в том числе даже таким отдаленным, как Иран, Венесуэла, Уругвай, но не обращалось к правительству Советской России, в состав которой Финляндия еще входила. В нотах иностранным государствам сенат Свинхувуда утверждал, что в России-де нет общепризнанного правительства.

Но сейм правительство Финляндии не информировало о предпринимаемых им шагах. Социал-демократы, видя, что правительство избегает контроля сейма над внешней политикой, и подозревая, что оно что-то предпринимает тайно, не раз ставили в сейме вопрос о необходимости открытой внешней политики. Еще 7 декабря 1917 г. во время прений в сейме Ю. Сирола сказал, что во внешней политике «есть для выбора два пути: общеупотребительная в отношениях между суверенными государствами тайная дипломатия с ее наглой ложью и взаимными грабительскими договорами, а также милитаризм, в качестве их общего орудия против «внутренних и внешних врагов». Второй путь внешней политики — это демократическая внешняя политика: никаких тайных договоров, никаких козней, направленных против народа». Естественно, что социал-демократы выступали за демократическую внешнюю политику.

Чтобы окончательно выяснить позицию Советского правительства в вопросе о независимости Финляндии, 8 декабря в Петроград выехала делегация социал-демократической фракции сейма в составе К. Маннера, Э. Хуттунена и Э. Салина; они были приняты В. И. Лениным. Услышав от них, что большинство финского народа безусловно за независимость, Ленин высказал мнение, что СНК признает право Финляндии на полное самоопределение в случае официального обращения по этому вопросу к СНК или ЦК большевистской партии.

12 декабря в Петроград прибыла и делегация буржуазных фракций сейма, состоявшая из С. Алкио, Р. Холсти, Анни Фуруельм, X. Раутапяя и К. Г. Идмана. Уверенная в скором падении большевиков и в том, что судьбу России будет определять Учредительное собрание, где большевики составляли лишь около трети, делегация не сочла нужным обратиться к Советскому правительству и вела переговоры с представителями остальных партий, составлявшими в этом собрании большинство, в частности с меньшевиками и эсерами.

15 декабря социал-демократы внесли в сейме предложение о создании специальной комиссии из 17 человек для подготовки представляемых на утверждение сейма предложений, касающихся международных отношений Финляндии. Обосновывая это предложение, социал-демократы указывали, что сейм, обладающий высшей властью в Финляндии, не должен стоять в стороне от вопросов внешней политики. Сейм принял решение о создании комиссии, но с меньшими полномочиями: она должна была только готовить вопросы, представленные ей сеймом.

Тем временем сенат Свинхувуда, опасаясь, что Германия придет к соглашению с Советской Россией и оставит Финляндию без своей помощи, 15 декабря тайком от сейма уполномочил «активистов» Э. Ельта, Р. Эриха и С. Сарио участвовать в качестве представителей Финляндии в брест-литовских переговорах и «заключить необходимые договоры» с Германией и ее союзниками. Но центральные державы вовсе не хотели осложнять переговоры присутствием представителей Финляндии,