посмотрела на Лорель, и та сказала:

— Госпожа, мне кажется, лучше сначала найти указания, чем сразу открывать.

— Почему? — удивилась я.

— Я подозреваю, что там не бутылёк, — прошептала няня, а потом оглянулась на окно. Торопливо встав, она захлопнула форточку и задёрнула шторы. Сев обратно, она продолжила тем же шёпотом: — На шкатулке лежат письмена защиты. Видите, блестят. — Она провела пальцем над крышкой, и я наклонилась, чтобы увидеть — и действительно, по периметру едва заметно поблескивала выгравированная вязь непонятных слов. — Не знаю, что задумал господин Вереск, но пожалуйста, не трогайте шкатулку, не прочитав его указаний.

— Хорошо, — тоже перешла на шёпот я, и пока разворачивала бумагу полностью в поисках инструкции, спросила Лорель: — а где дядя? Его нет весь день?..

— Вы не помните из-за своей головной боли? Глава семьи уехал на три дня по приказу главы города, господина главного дракона. У него дела на Градособрании, говорят, происходят беспорядки в межгородье. Люди стали исчезать в песках…

Я не всё поняла из сказанного, но Лорель прервалась, как только я обнаружила листок бумаги, сложенный вчетверо.

Развернув его, мы с няней прочитали:

«Госпожи Янир и Сансат. Я рад, что посылка попала в верные руки. Вскрыть пакет и прочесть эту записку сможете только вы, и сейчас я объясню, зачем принял подобные меры.

Перво-наперво: как я и сказал, мы не можем действовать поспешно. Поэтому прошу прощения у юной госпожи: вы не снимете этот проклятый предмет…»

На этих словах сердце как будто ухнуло в бездонную яму.

Странно, я думала, что меня это не расстроит. В конце концов, я ничего не теряла, когда пришла сюда: тело уже было лишено магии, и мне не довелось испытать то, как её отбирают — разве что отголоски той холодной пустоты из Эмилиных воспоминаний.

Но меня как будто лишили чего-то другого. Услышав впервые, что я магиня, в глубине души я захотела прикоснуться к чуду. А теперь эта едва вспыхнувшая мечта, не успев даже пробиться через тернии сознания, оказалась разбита.

— Госпожа… — услышала я тихий оклик няни. Я подняла на неё глаза и почувствовала, как крупные капли слёз срываются с ресниц. Изо рта вырвался едва слышный вхлип. — Милая моя, отчего вы плачете? Вас расстроило написанное? Что именно?

Я не знала, что ответить. На мгновение я погрузилась слишком глубоко в мысли, наполненные тоской, как будто слова лекаря задели какую-то очень уязвимую часть меня.

Я попыталась стереть слёзы, но уголки губ неумолимо стремились вниз, а горечь захлёстывала всё сильнее. В прошлой жизни заболела раком, пережила много мучительных химиотерапий и облучений, лишилась всего: здоровья, нормальной жизни, друзей и даже любимого. Который крутил под моим носом роман с молодой и красивой девушкой, а я и не заметила. Не поняла, почему он попросил кольцо обратно, не поняла, почему он приходит всё реже, его визиты всё короче, а лицо во время посещений всё раздражённее. Теперь я вижу его поведение, как на ладони, а тогда — какой же я была дурой! Доверчивой дурой.

Ведь он даже убил меня через свою любовницу! Отдал ей кольцо и убил морально, вручил цветы, про которые прекрасно знал, что у меня на них ужасная аллергия с отёком горла, и убил физически…

Зачем? За что?

И почему взамен я получаю жизнь неудачницы, неспособной даже защитить себя, в мире, о котором мне почти ничего неизвестно? Почему и здесь мне некому доверять? Появится ли здесь хоть один человек, которому я смогу открыть спину, не боясь, что он всадит в неё нож?

Я просто очень устала. Слишком много сегодня событий для одного совершенно немагического человека.

Лорель гладила меня по плечу, сжимая мягкой ладонью мою ладонь, и приговаривала:

— Ну-ну, милая госпожа… ну ничего, я понимаю… иногда надо хорошенько поплакать, чтобы всё прошло…

Если бы она знала, из-за чего я плачу.

Лорель отпустила мою руку и взяла бумагу, читая, пока я умирала слёзы. Она воскликнула:

— Небеса, вы расстроились из-за этой строки, где лекарь просит прощения? Прочитайте же дальше, госпожа!

Я взяла листок, понимая, что вот-вот почувствую себя глупо.

«…Если вы снимете кулон, ваш дядя сразу это заметит. А не заметит он, то какой-нибудь тихий и нЕсли вы снимете кулон, ваш дядя сразу это заметит. А не заметит он, то какой-нибудь тихий и незаметный слуга обязательно принесёт ему эту весть. Также мы не можем лишать Андора источника сил — думаю, эта причина не требует объяснения.

Итак, единственный путь избавить вас от влияния проклятого предмета — это обмануть его, предложить иной источник боевой энергии, из которого он будет черпать силу в обход вашей и передавать своей второй половине. И наша обманка лежит в шкатулке.»

Я закрыла лицо рукой, сгорая от неловкости. Да, именно так, я почувствовала себя глупо. Почему я дала эмоциям захватить себя?

Может, хрупкость Эмилии передалась мне по наследству? Или у меня просто депрессия…

Хотя учитывая всё произошедшее со мной, совсем неудивительно, что нервная система ужасно расшаталась. Я прощаю себе этот всплеск эмоций.

Покачав головой на все вопросы няни, я извинилась, попросила её не волноваться и забыть о том, что только что произошло.

Дальнейший текст гласил:

«Итак, если вы готовы, то выполняйте следующие действия.

Вам придётся разомкнуть шкатулку. Сделать это может только Лорель. Если шкатулка будет у неё, то это будет менее подозрительно, чем если бы она была у юной госпожи. Также, если ваш дядюшка что-то заподозрит, то в первую очередь, полагаю, обыск будет произведён именно в комнате племянницы.

Защитное письмо связано с отпечатком души госпожи Янир. Ей следует приложить свою прекрасную нежную ладошку к крышке, повернуть защёлку и открыть шкатулку. Шкатулка поддастся ей без проблем, но если кто-то другой попробует это сделать, то я об этом узнаю, а у злоумышленника просто не получится повернуть защёлку, словно она застряла намертво.

Далее госпожа Сансат должна взять предмет, находящийся внутри. Госпожа Янир не сможет этого сделать, как и никто другой, кроме юной госпожи.

Прошу прощения, госпожа Сансат, я тайно получил ваш духовный отпечаток в тот момент, когда хотел провести осмотр. Дело привычки, от которой я никак не могу избавиться. Надеюсь, моя помощь будет достаточным извинением за вторжение в ваше духовное поле.»

Я вскинула брови. Не знаю, что такое духовный отпечаток, но наверняка это что-то очень важное и личное, раз лекарь просит прощения за то, что взял этот отпечаток без разрешения. И если это так, то что за образ жизни