Отдыхать решили с размахом. Появились мачо, установилибольшой зонт от солнца, такие обычно используют в уличных кафе, шезлонги, столс сум­кой-холодильником, его приткнули в тени, ближе к зарослям, появилось пивои все, что к нему прила­гается. Я устроилась под грибком, развалясь в шезлонге.Джинсы я сбросила еще на яхте, оставшись в рубашке.

– Не собираешься загорать? – спросил Райзман.

– Вряд ли. Предпочитаю подремать в тени. Но искупаюсьобязательно.

– Отличный загар. Где отдыхала?

– В Греции.

– Давно собираюсь.

– И что мешает? – спросила я, чтобы поддер­жатьразговор.

Он пожал плечами.

– Работа.

– Чем ты занимаешься, если не секрет?

– Какой там секрет. Я врач. У меня частная кли­ника наулице Пугачева. Наверняка слышала рекла­му: “Эскулап”.

– Конечно, – кивнула я. – Как идут дела?Процветаешь?

– Не жалуюсь.

– У него талант, – сообщила Вера, устраиваясьрядом. – Дамы от него так и млеют.

– Дамы? – не поняла я.

– Конечно. Он у нас гинеколог.

– Ах, вот что, – покивала я.

– Точно, – засмеялся Артур. – Будут пробле­мы,милости прошу, хотя от всей души желаю креп­кого здоровья.

– Пошли купаться, – предложила Вера. Всеподнялись. Я лениво прищурилась, шевелиться мне не хотелось.

– Чуть позже, – сказала я, едва сдерживая зе­воту.

Компания направилась к реке, а я немного по­дремала, слыша,как они плескались и вопили, слов­но дети. Я старательно прислушивалась кголосу Сафронова. “Живой”, – пробормотала я с усмешкой.

Первым вернулся Райзман. Упал прямо на пе­сок рядом со мной.

– Здорово. Зря не пошла.

– Еще успею.

Он нахлобучил Верочкину панаму и, приподняв голову, спросил:

– Значит, ты теперь работаешь у Петра? Занятно.

– В каком смысле?

– В смысле, масштабы не те. Говорят, ты у Кондратьевабыла кем-то вроде серого кардинала. Врут?

– Конечно. Дед… Кондратьев не из тех, кто по­терпитвозле себя потенциального соперника. Он тяготеет к абсолютизму.

– Так ты поэтому ушла?

Разговор начал меня раздражать, и я прикиды­вала, что быответить, дабы отбить у человека охоту приставать с глупостями.

– Ее выгнали, – услышала я над ухом.

Прелестный голосок принадлежал Гориной, она стояла рядом,обтираясь полотенцем, я умудрилась пропустить счастливый миг ее появления.

– Точно, – кивнула я, не желая спорить. Но этогороковой даме показалось мало, и она продол­жила:

– Госпожа Рязанцева – хронический алкого­лик. За это ислетела с теплого местечка.

Райзман растерялся, не зная, как реагировать на ее слова.

– Вы и сейчас пьете? Или пытаетесь лечить­ся? –язвила девица. Положительно, у нее ко мне что-то есть, любопытно – что?

– Пью, – покаялась я. – Но выгнали меня да­жене за это. Нрав у меня буйный. По пьяному делу могу и в зубы дать, – смладенческой улыбкой поведала я. – За столом вроде и выпила совсем ничего,а не поверите, как хочется скандалить.

Девица слегка опешила, прикидывая, серьезно я говорю иливаляю дурака, но на всякий случай рис­ковать не стала, бросила полотенце ивернулась к компании.

– Не принимай близко к сердцу, – испытываянеловкость, сказал Райзман. – Она идиотка, возом­нившая себя роковойженщиной, собиралась здесь всех затмить. И вдруг ты. Это серьезный удар.

– Я ценю твое желание полить бальзамом мои раны.

– Я серьезно. Ты очень красива, в тебе чувству­етсяхарактер, у тебя есть стиль, ты независима. Та­кие женщины всегда производятвпечатление, хотя и слегка пугают нашего брата. А эта дура насквозь фальшива.Больше месяца вытерпеть ее невозможно.

– Ты пробовал? – спросила я.

– Слава богу, нет.

– Но ты хорошо ее знаешь?

– Вера везде таскает ее с собой. Совершенно непонятно,зачем ей это надо, особой дружбы меж­ду ними я не замечал. Впрочем, Веранемного сумасшедшая и понять ее логику трудно, мне, по край­ней мере.

– У Веры был роман с Сафроновым?

– Нет, то есть не думаю. Если только очень давно. Онидружат с детства, ее муж здорово помог Петру в свое время. Потом он погиб,автокатастро­фа, и Петр считает своим долгом… в общем, они по-настоящемупривязаны друг к другу.

– Да, это чувствуется. А с Петром ты давно зна­ком?

– Года два, наверное. Моя бывшая жена дружи­ла с егобывшей. Познакомили. Петр мне понравил­ся, похоже, и я ему. Вот так иполучилось: с женами разбежались, а с ним продолжаем встречаться, не часто, нодруг друга из вида не теряем. Он хороший человек.

– Я тоже так думаю, – кивнула я, потому что мнепоказалось, что Артура интересует мое мнение на этот счет.

– У него сейчас тяжелый период, – продолжилон. – Я рад, что ты будешь рядом с ним.

– Не пойму, о чем ты, – насторожилась я.

– У него навязчивая идея, что его убьют. И вдругпоявляешься ты.

– Я устроилась в era фирму…

– Брось, он мне все рассказал.

– Тогда какого черта ты меня спрашиваешь?

– Просто хотел как-то подойти к этой теме.

– Подошел, и что дальше?

– Ничего. Хочу сказать, что все это глупость, то естьне совсем глупость… Его последняя супруга – страшная стерва, уходя, заявила, чтосведет его в могилу. Теперешний ее спутник парень малоприят­ный… Да еще этоограбление… Словом, у Петьки крыша поехала.

– А почему его супруга так воинственно настроена? Былипричины?

– Не думаю. Петька квартиру ей оставил, тач­ку… Он всемсвоим бывшим непременно оставляет квартиру и машину – джентльменский набор. Поэ­томусам периодически оказывается в двухкомнат­ной хрущевке, которая досталась емуот бабушки. Супруга нашла свое счастье и задумала уйти, но не могла непоскандалить по причине повышенной сте­рвозности. Ну и сказала под горячуюруку…