Мери тоже нахмурилась.

Почему они не уезжают? Может, Гэс просто заехал сказать Бекки, что съездит по своим делам и вернется? Она глубоко вздохнула и успокоилась, ожидая, пока пройдет покалывание в затылке.

Но легкая боль не проходила.

Он был здесь. Всего лишь за ее спиной.

Сэм Бейкон стоял за трибуной, глядя на нее в ожидании комментариев, которых у нее просто не было.

- Очень хорошо, - твердо сказала Мери. - Очень сильная подача, Сэм. Превосходно!

Он явно не ожидал похвалы.

- Вы считаете, что мне лучше убрать весь абзац об индейской резьбе по дереву, да?

О боже.

- Ну, - Мери не знала, что сказать, - скорее всего, так. Позволь мне... подумать об этом. - Сзади она услышала смешок Гэса. Она обернулась и пронзила его гневным взглядом.

Тот весело усмехнулся и небрежно прислонился к дверному косяку, словно никуда не собирался уходить.

- Бекки закончила, - сказала ему Мери. - Она может идти.

- Мы послушаем, - весело возразил он.

Мери прошла в конец класса и прижалась спиной к одному из книжных шкафов. Несмотря на неудобство, в этом было и преимущество: держать живот в поле зрения Гэса. Он мог хорошо видеть его каждый раз, глядя в ее сторону.

Так же, как и она его.

Изменилась не только она, но и он тоже. Все такой же худой, крепкий мальчишка с рыжеватыми волосами и живой улыбкой, каким она его помнила. Да, волосы вес такие же рыжеватые, она разглядела их из-под шляпы, и они даже ни капельки не выцвели. Улыбка теперь стала еще более смертоносной в своей мужской привлекательности. Но мальчишечье телосложение исчезло. Плечи Гэса стали шире, грудь сильнее. Он был по-прежнему стройным и крепким, ни капельки жира.

Все такие же вылинявшие джинсы и рубашка и теплая куртка-дубленка. И знакомая шляпа, та самая фетровая и, как всегда, черная.

- Работаешь под крутого парня? - спросила она его когда-то.

Он усмехнулся и подмигнул.

- Ты так считаешь?

Как ни глупо, но в те времена Мери считала его самым лучшим. Но не теперь.

Теперь она желала, чтобы он просто ушел.

Мери всегда была худощаво-стройной. По крайней мере так она считала.

В школе он обзывал ее костлявой, потому что знал, как она завидовала своей старшей сестре Рут.

- Тонкая, - настаивала Мери. - Стройная.

А сейчас ее трудно назвать костлявой, с животом, похожим на пляжный мяч. Но это никакой не мяч. Это ребенок.

Ребенок какого-то другого парня.

За которого она не вышла замуж.

Почему?

Он неоднократно пытался выведать правду у Таггарта или Фелиции. Но та ответила: «Ты должен поговорить с Мери».

Гэс недовольно ворчал в ответ, но его любопытство было слишком сильным. Он сказал Таггарту, что заберет Бекки после занятий. Пришел и сел, полный решимости дождаться и спросить.

Таггарт и Фелиция сказали правду. Мери не носила кольца.

Но его-то кольцо она носила.

Он помнил день, когда надел его на ее палец. Это был, по его словам, «самый маленький бриллиант в Монтане». А она сильно волновалась, обняла его и поцеловала.

И Мери любила его, любила со всей безоглядностью невинной юности.

Она подарила ему свою невинность.

Ей было восемнадцать, ему девятнадцать. Для обоих это было немного страшно и прекрасно. Оба не понимали, что делают.

Конечно, Мери полагала, что знает. А Гэс подчинился инстинкту.

Он не знал тогда, что значит брать и отдавать. Все произошло быстро - слишком быстро - и как-то лихорадочно и суетливо. Он взял намного больше, чем отдал.

И все же это было прекрасно.

Она была прекрасна: лежащая на шерстяном одеяле на лугу, смотрящая на него, целующая его, прикасающаяся к нему.

Он тяжело вздохнул.

Девочка, читающая речь перед классом, внезапно замолчала и посмотрела прямо на него.

Лицо Гэса стало ярко-красным.

- В чем дело? - прошипела на ухо Бекки.

Он удрученно покачал головой.

- Простите, - невнятно пробормотал он девочке, чью речь перебил, — Я... отвлекся.

Гэс не взглянул на Мери. Не смог. Его лицо пылало.

- Мы уходим, - шепнула Бекки.

Но Гэс не сдвинулся с места. Не уйдет, пока не поговорит с Мери. Он твердо покачал головой.

Гэс надеялся, что девочка последний оратор. Но нет, к трибуне направился худой, жилистый парнишка. Гэс вздохнул.

Мальчик уронил записи, затем уронил карандаш. Ударился головой о трибуну. Гэс на этот раз подавил хихиканье.

Мери ободряюще улыбнулась, кивнула и сказала мальчику, чтобы тот сделал глубокий вдох и успокоился и начал, когда будет готов.

«Просто сделай, и покончи с этим», - сказал бы Гэс.

Терпение никогда не было сильной стороной Гэса.

Словно почувствовав это, мальчишка посмотрел на Гэса, затем быстро сглотнул слюну. Его лицо сильно покраснело.

- Все хорошо, Рейс, - сказала Мери. - Просто начни.

-Но он...

- Он послушает, - сказала Мери сквозь зубы.

Ребенок вздохнул и начал. Не успел он произнести первую фразу, как Гэс изумился, обнаружив, что мальчик на самом деле чертовски хорош. И он рассказывал о скачках на полудиких лошадях, обо всем, что хотел бы рассказать Гэс.

Периодически бросая взволнованный взгляд в сторону Гэса, мальчик объяснял, как участвовать в скачках, как он готовился внутренне и физически, а Гэс сидел, понимающе кивая головой.

Ребенок поднял взгляд, увидел, что тот кивает, и еще больше покраснел. Он заговорил быстрее, засунул руки в карманы, резко закончил и, даже не дождавшись комментария Мери, собрал вещи, подошел к парте и сел.

Мери глубоко вздохнула.

- Очень хорошо, Рейс. Очень много нужной информации. Понимаю, немного боязно говорить на эту тему с экспертом в аудитории, но, думаю, ты сделал действительно все хорошо, обдуманно.

Гэс оглянулся в поисках эксперта и сразу понял, что все смотрят на него!

Он быстро покачал головой; «Это не я!» Гэса обычно узнавали на родео. Ему это нравилось. Но здесь ему вдруг стало неловко. Особенно когда Мери посмотрела на него выжидающе, словно ему следовало сделать важные замечания.

Она окликнула учеников.

- Для тех, кто с ним незнаком, Гэс Холт - один из первых наездников в Америке. И, судя по его реакции на твою речь, Рейс, я могу сделать вывод, что ты проделал очень хорошую работу. У вас есть еще какие-нибудь замечания, мистер Холт?