Но Гэс не сбежал.

Он наклонился и поцеловал ее в живот!

Подобная интимность шокировала ее. И как бы она ни пыталась вычеркнуть это из памяти, она все равно не могла забыть этот поцелуй. Он просто выбил ее из колеи.

Мягкое прикосновение его губ к животу вызвало у нее странное ощущение, которое должно было бы исчезнуть несколько часов назад, но этого не произошло.

Так же как не исчезло воспоминание о его лукавой улыбке и искорках в темно-зеленых глазах. Она не хотела об этом думать, думать о нем, но ничего не могла с собой поделать.

Не было мужчины более желанного, чем Гэс. Не было мужчины, способного причинить ей большую боль, чем Гэс.

Она положила подушку на лицо и закрыла глаза, как будто это могло ей помочь. Вот уже несколько лет Мери не может вычеркнуть из памяти Гэса Холта.

Каким же образом она добьется этого сегодня?

Звонок телефона заставил ее встряхнуться. Было уже за полночь. Она сняла трубку.

- Алло.

- Привет. С тобой вcе нормально? - взволнованно спросила Рут.

Мери глубоко вздохнула.

- Конечно. Все хорошо. Почему должно быть иначе? - Она успокаивала Рут все шесть месяцев с тех пор, как они узнали о развитии беременности.

- Я все время в тревоге, - сказала ей сестра.

- Перестань, - твердо ответила Мери. - Вcе хорошо.

Просто жуть, как ее сестра так чутко понимает, что происходит в теле Мери, находясь за тысячу миль отсюда. Раньше она каким-то образом чувствовала дни, когда у Мери была очень сильная тошнота по утрам. И она позвонила, будучи уверена, что произошло что-то важное той ночью, когда Мери впервые почувствовала слабое шевеление ребенка.

- Ты уверена? Я что-то почувствовала. Ничего не случилось?

- Ничего, - сказала Мери. - За исключением... Гэс здесь.

Непонятно, зачем она это сказала?

Может, ей просто необходимо поговорить с кем-то. И поддержка Рут была так кстати. Рут была скалой, на которую опиралась Мери, единственной, кто заверил ее, что ничего страшного не случилось, что нет ничего постыдного в отмене свадьбы. Она даже приехала из Аризоны, чтобы быть с ней. Именно она уговорила Мери уехать из Монтаны и поселиться с ней и Джеффом.

- Гэс! Гэс Холт! Это ничтожество.

- Он вовсе не ничтожество.

- Не защищай его! - завелась Рут. - Он тебя бросил. Он бросил тебя у алтаря. Он струсил и сбежал!

- Он не бросал меня, - поправила Мери. - И не сбежал от алтаря. Гэс позвонил мне за неделю до свадьбы.

- Чтобы сказать, что струсил и не сможет пройти через это.

-Да, но...

- Это то же самое, - твердо сказала Рут. - Я помню, как тебе было больно. Ты была разбита. Я не хочу, чтобы он снова причинил тебе боль.

- Он этого не сделает. - Мери была уверена. Она сама не позволит. - Он здесь проездом.

- Не сомневаюсь, что этот его проезд ненадолго... Как наш мальчик? - спросила Рут, меняя тему и успокаиваясь. - У него был хороший день?

- Да, - сказала Мери. Гэс поцеловал его. Но она не сказала этого. - С ним все хорошо.

- А с тобой? - В голосе Рут звучала обеспокоенность, будто она опасалась чего-то непредвиденного. - Тебе на следует там оставаться, - сказала Рут в сотый раз. - Монтана далеко, тебе следует вернуться домой.

- Мне нужно быть чем-то занятой, - ответила Мери и начала говорить о ребятах и их успехах. Она так долго рассказывала об этом, что Рут наконец остановила ее.

- Тебе пора спать, - сказала она. - Должно быть, уже поздно. Я позвоню тебе в воскресенье.

- Хорошо, - согласилась Мери. Она повесила трубку и легла, уставившись в потолок. Попыталась думать о конкурсе ораторов, и тут ребенок толкнул ее там, где поцеловал Гэс.

Она провела ладонью по животу.

Гэс ни разу не был на конкурсе ораторов.

Если бы его попросили об этом неделю назад, он ответил бы одним словом - нет.

Но когда Бекки поинтересовалась, не хочет ли он послушать ее речь в субботу, он удивил ее и родителей, и даже самого себя, охотно ухватившись за предложение.

- Ты не против? - Бекки изумленно смотрела на него.

- Вовсе нет, - ответил он. - Ной сказал, что я ему не нужен в субботу, так почему бы и не пойти?

И в самом деле. Он проведет целый день, наблюдая за Мери.

Гэс видел Мери каждый день на протяжении недели, заезжая в школу за Бекки, как будто, кроме него, это некому было сделать. И он всегда умудрялся приехать пораньше, чтобы посидеть на задней парте и послушать. И посмотреть на Мери.

Он попытался сделать больше. Позвонил ей на следующий день после того, как она рассказала ему о ребенке, и спросил, не желает ли она куда-нибудь вместе сходить поужинать.

Нет, спасибо, ответила она.

Может, она хочет посмотреть какой-нибудь фильм?

Тот же ответ.

Хочет сходить поужинать к Джонсам? Фелиция приглашает ее.

Нет, большое спасибо.

Она была занята в среду, четверг и пятницу. Может, она и ночью занята? - поинтересовался Гэс.

Мери не желала никуда ходить с ним. Наконец прошлой ночью, когда он позвонил, она дала ему это понять со всей определенностью.

- Я тебе не нравлюсь? - спросил он. - Когда-то нравился. Ты меня любила.

- Это было когда-то, - сказала Мери. - В далеком прошлом.

- Да, мы были детьми. С тех пор мы подросли. Ты могла бы дать мне еще один шанс.

- Нет, - сказала она. - До свидания, Гэс. Не звони мне больше.

Он знал, что не может упрекать ее. Он причинил ей боль.

Но на сей-то раз он ничем ее не обидел! Несправедливо припоминать ему, каким дураком он был в девятнадцать лет, теперь, когда он стал зрелым мужиком. Ему уже тридцать один год. Но Гэс знал, что эти его рассуждения ни к чему не приведут.

Приглашение Бекки на ораторское соревнование оказалось как нельзя кстати.

Оно продлилось весь день и проходило в маленькой аудитории на территории университета Монтаны. Когда они приехали, Мери уже была там. На ней были голубой джемпер и белая блузка, что делало ее похожей на беременную и очень сексуальную монахиню. Длинные золотистые волосы собраны на затылке в несколько замысловатый узел.

С ней уже было несколько учеников, и когда она заметила Бекки, то помахала ей рукой. При виде Гэса рука замерла.

Гэс усмехнулся, в свою очередь сделал кистью приветственный жест и проследовал к креслам Таггарта и Фелиции.

Он неделю наблюдал за тем, как Мери работала с группой учеников. Сегодня он увидел впечатляющий результат ее трудов,