— Мама?.. — сделала попытку привстать.

— Нет, солнышко, это не мама, это я… — услышала всхлипы и обмякла.

Да, это не мама, это Стефа. Я не хотела ее обидеть, попыталась нащупать руку, и она схватила мою ладонь.

— Стеф… Не плачь. Я… люблю…

— Я знаю, родная, я тебя тоже очень люблю.

У меня никого нет, кроме Стефы, а у нее — кроме меня. Стефа — это все, что у меня осталось от мамы. Они были близнецами, не двойняшками, а самыми настоящими, однояйцевыми. Это которые как две капли воды, их даже папа не мог отличить.

Мама со Стефкой иногда над ним подшучивали, пока они встречались. А я всегда их различала, мне достаточно было посмотреть в глаза маме или взять ее за руку.

Мне было шесть, мы все вместе ехали в машине. Папа за рулем, мама рядом, а мы со Стефкой — на заднем сиденье. На светофоре, когда папа поворачивал, в нас влетел внедорожник. Родители погибли сразу, Стефка накрыла меня собой, и ей в лицо попали осколки лобового стекла.

Теперь у нее на щеке большой рубец. Она очень красивая была, Стефка, как и мама. Этот рубец плотный, бугристый, убрать его не получилось, нужны дорогостоящие процедуры. Но у Стефки осталась я, и такие траты ей оказались не по карману. Меня хотели отдать в детдом, но она не позволила. И удочерять меня не стала, потому что мы обе знаем, какие они были, мои родители.

Мы с ней вдвоем осиротели, она очень тяжело переживала потерю своей близняшки. С моей бабушкой, их мамой, у Стефы сложные отношения. Бабушка нашла нового мужа, и нами со Стефкой не очень интересуется. А папины родители старенькие, папа у них поздний ребенок был, хоть и любимый.

Вот так и вышло, что нам со Стефой рассчитывать больше не на кого, только друг на друга. Я так надеялась помочь ей, поработав лето официанткой, а этот жлоб Орхан положил в конверт всего сто долларов.

Сто! Долларов! Остальное вычел за билеты на самолет и жаропонижающее.

Стефа обтерла меня полотенцем, смоченным в отваре вербены — вот откуда этот запах! Она заставила меня выпить очень сладкий чай с лимоном, потому что мне нужна глюкоза, а потом пришла медсестра с капельницей.

Я закрыла глаза. Пока мне втыкали в вену иглу, Стефа поправляла подушку, чтобы удобнее было лежать, я снова очутилась на том пляже. Но теперь я была не одна. По берегу шел высокий широкоплечий мужчина, который улыбался мне и щурился на солнце.

Я его сразу узнала. Артур! Тоже начала улыбаться, сразу захотелось причесаться и одеться, я же лежу в ночной сорочке без рукавов. Обычной хлопчатобумажной, ему, наверное, нравятся девушки в шелках с кружевом.

Но когда Артур подошел ближе, я только расстроенно хлюпнула носом.

— Мне снова не видно, какие у тебя глаза, — сказала я Тагаеву, и надо мной тревожно склонилась Стефа.

— Спи, солнышко, спи, моя радость. Я буду здесь, с тобой.

И я уснула.

— Настюш, к тебе тут пришли, — заглянула в палату медсестра и посторонилась, пропуская вперед большой букет роз.

Я только успела пригладить волосы и сесть в кровати.

Меня уже перевели из палаты интенсивной терапии в обычную. Стефка вернулась на работу — она преподает вокал в музыкальном училище и дает платные уроки.

У нее много учеников, но пока меня лихорадило, Стефания сидела возле меня безвылазно. Ей пришлось оформить отпуск за свой счет, и это очень сильно ударило по нашим финансам.

Лечение оказалось недешевым, а у меня все что было — сотня от жмота Орхана. Так что, как только мне стало лучше, тетка снова «пошла по рукам» по ее собственному выражению.

Когда я увидела букет, у меня внутренности все скрутились в клубок и превратились в одно большое бухающее сердце. Я вжалась в подушку и замерла…

Артур. Я знаю, я чувствую. Это он. Он нашел меня!

В голове зашумело, кровь разогналась по венам, только сейчас это была не кровь, а шампанское. Пузырьки щекотали и лопались, и мне хотелось смеяться от радости.

Он! Меня! Нашел! Мамочкиии-и-и!!!

— Настя, я… — раздался совсем другой голос, и как будто возле меня с грохотом упала тыква, расколовшись на части. И мыши бросились врассыпную.

Это моя карета вместе с лошадьми обратно превратилась в тыкву и мышей, потому что полночь наступила внезапно и не по плану.

В проеме двери с охапкой роз стоял Егор. Я вздохнула и расправила на груди ночнуху. Не бальное платье, конечно, но и не лохмотья.

— Здравствуй. Ты зачем пришел?

— Настенька, — его голос сорвался, он сделал еще один шаг к кровати, — ты так внезапно пропала, перестала отвечать на звонки. Потом уехала.

— Да, — кивнула, — узнала много интересного и решила не обременять тебя собой.

Похоже, для Егора это не было новостью.

— Я не знал, что ты в раздевалке. Поверь, все, что я говорил — неправда, сам не знаю, что на меня нашло. Захотелось выпендриться перед другом…

— Настолько, что ты предложил подержать нам свечку?

— Настюш, я себя уже так изгрыз за это, ты даже представить не можешь. Я соскучился, сам не ожидал, что так без тебя плохо будет. А тут Ира сказала, что ты вернулась и в больнице, и я сразу сюда.

Это было, конечно, неожиданно, но Егор действительно выглядел несчастным. Вот только сейчас меня это совсем не трогало.

Как будто я прививку получила от Тагаева… Хм… Если это можно так назвать.

Вздохнула. Как минимум шприц там точно был. Если смотреть образно, конечно же. Вопрос лишь в вакцине…

— Егор, — сказала примирительно, — я совсем не обиделась. Разве можно обижаться на правду? Единственное, тебе стоило сказать мне это в лицо. Но я в любом случае благодарна, что ты пришел меня проведать.

Я правда благодарна, я всем благодарна, кто приходит. Девчонки приходили, подружки, и тетя Лида, Стефина подруга приходила. Мне тут так надоело за месяц, что я всем рада. Даже жмоту Орхану, наверное, бы обрадовалась, особенно если бы он еще сто долларов принес.

— Я не просто проведать, — он прокашлялся, положил цветы на тумбочку, затем снова взял в руки, — я хочу попросить… Вернись ко мне, Насть, пожалуйста. Я… люблю я тебя, очень люблю.

Я ошалело смотрела не на Егора, а почему-то на букет. Как будто это он заговорил и в любви мне признался. Разве так бывает? Разве так можно? Сначала растоптать, а потом: «Я тебя люблю»?..

Егор мою ошалелость почему-то расценил как задумчивость и подошел совсем близко.

— Забудь все, что ты тогда услышала. Ты красивая, умная, смешная… Мне без тебя ничего не интересно. Я бой проиграл, потому что тебя рядом не было. Смотрел туда, где ты стояла, а тебя нет… Вот и пропустил апперкот.