Значит, моему бывшему наваляли в летней Универсиаде. Но злорадствовать не хотелось, я даже с удивлением поняла, что сочувствую ему.

— Мне жаль, что ты проиграл тот бой, Егор, — сказала очень искренне, — ты к нему так готовился! Но ты не переживай, в осенней Универсиаде ты точно возьмешь кубок.

— Только если ты будешь со мной, — его глаза загорелись, и я прикусила язык. А Егор продолжал с жаром убеждать: — Давай попробуем сначала, Настюша, дай мне шанс. Клянусь, ты не пожалеешь. Не отказывайся так сразу, подумай. И еще… То, что я говорил, что это проблема… Это не проблема вообще, Настенька, вот увидишь, я все исправлю.

Конечно, не проблема, я сама об этом знаю. Потому что нет ее больше.

Он ушел, а я думала. Больше всего о том, почему я все время жду Артура. Хотя знаю, что он не придет, а все равно жду.

— Не нравится мне твой гемоглобин, — сказала лечащий врач на обходе, — и СОЭ повышено. Давай-ка обследуем тебя, красавица, по полной программе. Сделаем УЗИ почек, щитовидки, брюшной полости. И по гинекологии тоже не мешает проверить.

Я чуть не разревелась. Так надеялась на выписку, и вот опять обследования. Но то, что я с трудом дохожу до конца коридора, тоже, конечно, никуда не годится.

***

Я все же не утерпела и нашла в интернете Тагаева. Когда меня перестало лихорадить, а Стефка вернулась к своим ученикам, я обнаружила, что совсем не умею болеть.

Не умею бездельничать, для меня бездействие — самое большое наказание. Стефка меня так в детстве наказывала, усаживала на стул и не разрешала с него вставать, пока не осознаю всю глубину своего проступка.

Я высиживала максимум минут пять и бежала, заглядывая Стефе в глазки и хватая ее за руку.

— Стеф, ну Стефочка, я больше не буду! Ну прости!

Не знаю как, но меру моего раскаяния она определяла безошибочно, и, если оно было недостаточно глубоким, повелительным жестом отправляла меня обратно на стул.

Сейчас мое бездействие было вынужденным, я по несколько часов лежала под капельницей. Стефа принесла мне планшет и держатель, беспроводные наушники, чтобы я могла смотреть фильмы. А я вместо этого часами рассматривала фото Артура.

Теперь я знала, какие у него глаза. Черные как ночь, он смотрел на меня с экрана планшета, и я покрывалась мурашками. Нет, может быть они, конечно, были карими, просто очень темными. Но на фото, которое мне нравилось больше всего, они были черные.

Я изучила его биографию наизусть. Отец Тагаева был очень богатым человеком. Полгода назад он погиб, разбился его личный самолет, и подозревали, что это спланированное покушение. Теперь младшему Тагаеву предстояло унаследовать отцовскую империю.

А ведь Артур говорил об этом, вот только я совсем не придала значения его словам. Теперь же выискивала по крупицам все, что его касалось.

Я знала, где он учился, знала все о его увлечениях, и даже с глухой болью рассматривала фото его девушек. Немного утешало, что их было много, они менялись с феерической скоростью, и сам Артур в каждом интервью утверждал, что его сердце свободно.

Я знала, что он помешан на футболе. Что любит пасту и стейки, что равнодушен к сладкому, а из крепких напитков предпочитает виски. Но пьет редко, потому что следит за своей спортивной формой.

Я помнила эти формы. Так отчетливо, как будто он находился рядом. Мысленно проводила рукой по твердым мышцам пресса, обнимала литые плечи, гладила широкую грудную клетку.

Я нашла в интернете видео, как Артур играл с командой своего клуба — у него свой футбольный клуб. Он забил гол и в конце игры, когда прозвучал финальный свисток арбитра, сорвал футболку, вытер потный лоб и упал на колени на поле.

Набежали другие игроки, закрыли собой Тагаева, а потом начали его качать, потому что гол был решающим. И я обожала этот момент, особенно, его лицо.

Я просматривала эпизод покадрово — как Артур бежит, как стягивает футболку, а потом закрывала глаза и видела нас. На камнях, как будто со стороны. Представляла его над собой, как он вытирает пот — он его вытирал тогда, только локтем. И представляла его лицо в момент, когда…

Я много прочла об аварии. Предварительное следствие установило, что поджог был неумышленным, просто компания выпила лишнего. Разожгли мангал, мангал перевернулся, и огонь быстро распространился по судну.

Не помнила, чтобы от Тагаева разило алкоголем. Парфюм помнила, как пахнет его кожа, тоже помнила, а вот пил он или нет, сказать не могла. Зато точно знала, что он меня ищет.

Артур, как и я, загремел с пневмонией в больницу, но лечили его, конечно, в частной клинике и не в нашей стране. Его нашла все-таки собственная служба безопасности, как я поняла, почти сразу как я ушла.

Тагаев искал девушку Настю, которая спасла ему жизнь. Официантку с круизного гулета «Perla del Mar». И я не знала, чего хочу больше — чтобы он меня нашел или чтобы никогда не искал.

Артур Тагаев для меня — как инопланетянин, который случайно забрел в галактику под именем Настя Полетаева. И что со мной будет, если я встречусь с ним лицом к лицу?

Открыла интернет и первым делом проверила его страничку в Фейсбуке. Никаких новостей. Забила в поисковик «Артур Тагаев новости», и внезапно вывалилась целая лента с заголовками: «Тагаев нашел свою спасительницу», «Самый молодой миллиардер отблагодарил свою спасительницу», «Настя Никитина получила ценный подарок за спасение наследника миллиардера Тагаева».

Никитина? Я же Полетаева!.. И в меня как молния ударила — Настя. Артур искал Настю, а меня все знали как Асю. К тому же по документам, которые быстро переделал Орхан, я там вообще не работала. И не факт, что даже туристкой числилась.

Нажала на первую попавшуюся статью. Артур стоит возле Никитиной — этой двуличной лгуньи, моей напарницы! — и на нее смотрит. А она держит в руках продолговатый конверт.

Изображение размыто, лица видны плохо. Я заходила в каждую статью в ленте и везде видела тот же снимок.

Набрала Никитину — абонент вне зоны. Сменила номер, кто бы сомневался!

Обновила Фейсбук, и на странице Тагаева появился пост. Здесь фоток было больше. Похоже холл клиники, Артур стоит в окружении целой свиты. Охрана, наверное, вон каким плотным кольцом обступили. Где ж вы были, когда он тонул?

Настя с профессиональным макияжем — потратилась, видать, и на визажиста, и на парикмахера. Но зачем им эта постановка, а главное, Артуру она зачем?

И тут догадка липким холодным потом поползла по спине. Это не постановка. Он поверил, действительно поверил, что я — это она. Мы внешне похожи, нас так и отбирали. Один рост, цвет и длина волос, примерно одинаковое телосложение. А лицо — так он меня и не видел в темноте.

Но главное, я, дурочка, сама ей все разболтала. Даже про то, о чем никому говорить не стоило. Почему я в тот момент не онемела?