Незнакомец перевел взгляд на свои ноги, зажатые между машинами.

— Мне нужна помощь…

— Сначала ответь на один вопрос. — Я сунул ему в лицо телефон.

— Да пошел ты.

— Тогда готовься к тому, что передвигаться сможешь только на скейтборде. — Я повернулся, собираясь уйти.

— Погоди, — проговорил он, задыхаясь. — Какой вопрос?

— Это ты убил Тессу Кляйн?

Он посмотрел на меня насмешливо, будто я даже близко не угадал.

— Ты был в больнице Святой Марии, — неуверенно продолжал я. — Ты убил Янковски…

То, что поначалу я принял за рвотные позывы, на самом деле было беззвучным смехом.

Отвратительное, тошнотворное зрелище.

— Ты вообще ничего не понял, да?

— Не понял чего?

Изо рта незнакомца плеснула кровь, стекла по подбородку. Он улыбнулся, обнажив окровавленные зубы, и прохрипел:

— Нет. Я не убивал Кляйн. И в больнице не был… — Его голова поникла, голос становился все тише.

— Тогда кто это был? — Я затряс его за плечо. — Я знаю, что не Карвер. Скажи кто, и я тебе помогу.

Взгляд человека из «мерседеса» стал отстраненным, он снова слабо усмехнулся и помотал головой:

— Ты уже никому не поможешь. Мной быть и то лучше, чем тобой.

Я повернулся и пошел к лесополосе.

— Отдай телефон! — выкрикнул незнакомец.

— Иди нахер. — Не оглядываясь, я швырнул телефон на дорогу.

При виде разрушений на склоне обрыва ноги у меня подкосились.

Зря я надеялся, что дерево или валун остановили падение фургона. Сверху даже не было видно, куда именно он упал. В лесу стояла зловещая тишина. Я сбежал по склону сквозь поломанные кусты, хватаясь за выступающие корни.

Добравшись до края обрыва, я увидел, что фургон скатился в канал и затонул под углом тридцать градусов. Кабина полностью ушла под воду, а кузов, задние дверцы и колеса торчали в воздухе. Я попытался сползти вниз, но поскользнулся, полетел кубарем и больно приложился напоследок.

Слышал только плеск воды и свое прерывистое дыхание.

Я скинул ботинки, стянул куртку и прыгнул в воду, обжигающе холодную и мутную. Вынырнул около фургона, торопливо протер глаза от ила. Потом подплыл к водительской дверце, набрал в грудь побольше воздуха, ушел под воду и попытался заглянуть в кабину. Прижал ладони к стеклу и увидел Энни. Она в беспамятстве висела вниз головой, а вода вокруг прибывала.

Я подергал ручку дверцы, но ее удерживала толща воды.

Я поднялся на поверхность, хватая ртом воздух, и метнулся к пассажирской дверце. Отвесный берег канала был так близко, что и ее было не открыть.

В растерянности я выбрался на берег и бросился в заросли — искать, чем можно разбить окно. Подхватил сломанный сук потолще и с разбегу не то прыгнул, не то свалился в воду. Фургон затонул почти вертикально, лобовое стекло прижало ко дну и до него было не добраться. Надо было разбить стекло в водительской дверце, но узкое русло канала не позволяло как следует размахнуться.

Я застучал по стеклу суком, но без особого результата — вода смягчала и замедляла удары. Отбросив бесполезный сук, я вжал спину в берег канала и изо всех сил саданул ногами в стекло. Пинал и пинал, пока не пришлось вынырнуть за глотком воздуха. Потом снова ушел под воду и приставил руки к стеклу.

Ни единой трещинки.

Энни очнулась и тоже приставила ладони к стеклу. Отстегнула ремень и жалась к потолку, задрав голову над прибывающей водой. Я объяснил на пальцах, что вернусь через минуту, вылез из воды и еще раз осмотрел фургон. Он затонул под таким углом, что задние дверцы оказались слишком высоко над водой.

Если бы не легкие и не челюсть, я бы заорал во всю глотку от отчаяния.

Судорожно хватая ртом воздух, я снова бросился в канал, перебрался к капоту и поднялся по нему на торчащее из воды днище. Держась за выхлопную трубу, дополз до верха.

Передвигался осторожно, чувствуя, как фургон подрагивает под моим весом.

Кузов накренился еще сильнее. Если задние дверцы уйдут под воду, их заклинит намертво и сестра утонет. Схватившись за край кузова, я распластался на днище, перегнулся через край.

Достал до ручки, потянул.

Дверцы были заперты.

Я обмяк, соскользнул в воду, потом с трудом выбрался на берег и распластался на земле, задыхаясь и озираясь по сторонам. Наконец я уставился в небо. В ушах так звенело, что я едва расслышал звонок телефона в куртке, валявшейся неподалеку.

Я подполз к ней, нащупал телефон, ответил.

— Не могу выбраться, — сказала Энни.

— Да. — От нехватки воздуха было больно говорить. — Надо идти за помощью.

— Вода слишком быстро прибывает. Уже у головы… — Ей тоже не хватало воздуха, зубы у нее стучали. — Пожалуйста, не уходи, — сказала она.

Перед глазами замелькали радужные сполохи. Я бросил телефон на землю, отполз, борясь с новым приступом паники. Встал на колени и попытался здраво оценить ситуацию. Обычный прохожий ничем не поможет. Пожарные не успеют приехать. В бардачке моей машины есть набор медвежатника, но вскарабкаться на обрыв я не смогу, а если каким-то чудом и смогу, то это займет минут десять. За то же время можно добраться до фермы, если пойти по тропе вдоль канала. Слишком долго.

Радужные сполохи сменились огненными, грудь сдавило. Я посильнее ударил себя по голове, пытаясь не утратить контроль, повалился рядом с курткой и принялся обшаривать карманы.

Нашел связку ключей, отцепил брелок, разогнул железное колечко, распрямил поровнее. Энни говорила что-то в телефоне, но я снова бросился в воду, по капоту вскарабкался на кузов, к задним дверцам.

Перегнулся через край и ткнул железкой в замок. Слишком толстая. Я повис на краю фургона.

Посмотрел на телефон, снова на берег.

Холод вкупе с опухшей челюстью означали, что скоро я все равно не смогу говорить. Я поднес руку ко рту, собираясь выдернуть скобу, чтобы хотя бы сказать Энни то, что должен. Дрожа, засунул пальцы в рот и ощупал скобу.

Проволока, прочная и тонкая. Снова посмотрел на замок.

Обхватил скобу, потянул. Натяжение отдалось в черепе. Я вдохнул поглубже и дернул что есть силы. Проволока впилась в пальцы. Я будто выдирал себе все зубы разом.

Вспомнив о железной полоске — бывшем кольце для ключей, — я сунул ее в рот, поддел ей скобу и дернул. Голову прожгла адская боль. Я раскачивал скобу и тянул. Она хрустнула, высвобождаясь из десен. Я потянул еще раз, расшатывая зубы, раздирая рот. Схватился для упора за днище фургона, вопя от боли.

По подбородку потекла горячая кровь. Я чувствовал ее вкус, запах, ощущал на пальцах.