— Ну хоть чаю выпьешь?

— Да не хочу я чаю, спасибо! Признавайся — опять Карл и Млем тебя обрабатывали?

— Никто меня не обрабатывал! А вот Найя, оказывается, тебе вчера в суп снотворного подсыпала. Видишь, как о тебе все беспокоятся?

— Пусть беспокоятся о себе. Я в полном порядке.

— Джекс, почему ты такой…

Веншамея долго подбирает слово, пока Джекс сверлит её вопросительным взглядом.

— …жёсткий? Это из-за тримперского плена, да?

— Нет. Я всегда таким был. Знаешь, в детстве я до дыр зачитывал книги и комиксы о бесстрашных героях, которые достигали своих целей, несмотря ни на что. Фильмами про таких героев тоже засматривался, не оторвать меня было. Человек-Глюон, капитан Невозможный, агент Граурс и ещё куча таких же храбрых и целеустремлённых персонажей — вот кем я всегда восхищался. Есть у меня и живой кумир… по крайней мере, надеюсь, что живой — капитан Мантецци. Тот самый бельтальянский пилот, который несколько лет назад бесследно исчез. Сколько за ним числится подвигов! Да что там — он был настоящим героем даже тогда, когда просто выполнял самые обычные рейсы без всяких нештатных ситуаций! Я так мечтал с ним познакомиться, но не сумел с ним встретиться. Каждый раз, когда мне нелегко, я вспоминаю о нём и стараюсь поступать так, как поступил бы он. Его земляк, капитан Фьюмичино, меня тоже восхищает, хотя о нём я пока знаю очень мало. А тримперский плен, между прочим, меня не сильно-то и изменил. Только дал понять, что я чертовски живучий. Вся эта боль лишь сделала меня сильнее, и окончательно убедила в том, что жалеть себя не надо. Всё, я пошёл.

У самого выхода киборг внезапно останавливается.

— Бутерброд, говоришь, с чаем?

Веншамея кивает с неловкой улыбкой на лице.

— А, давай. По дороге сжую. Спасибо.

И Джекс, и Веншамея выходят из палатки с самым смущённым видом, как будто между ними уже было что-то большее, чем пара коротких диалогов. Тем не менее, в разные стороны они расходятся совершенно уверенно. Джекс, разумеется, очень скоро сталкивается с Карлом и Млемом.

— Что-то ты задумчивый такой, — как бы невзначай бросает центор.

— Чёрт его знает. Влюбляюсь, может? — сконфуженно и еле слышно бормочет киборг.

— То есть, ты не отрицаешь…

— Ну, как сказать…

Вдруг Джекс вздрагивает и вновь обретает привычный, твёрдый и звонкий, голос:

— А, ладно, пройдёт! За работу!

Млем и Карл переглядываются озадаченно. Даже телепатия не помогает им понять, что же у их друга на уме.

Веншамея, в свою очередь, буквально влетает в Накета.

— О, а я тебя ищу! — радуется бедантиевец. — Чё-то мы с тобой работяги такие, ваще про всё на свете забыли.

— Есть работяги посильнее нас, — бубнит Веншамея. — Вот Джекс…

Тут она осекается и пытается замаскировать неловкий момент:

— То есть, ну, да, мы с тобой как-то… давно мы что-то…

— Вот и я о том же. Пошли ко мне! Чайку попьём, поиграем во что-нибудь интересное, а?

— А во что? — оживляется Веншамея, отбросив все смущающие её мысли.

— Ну ты, блин, вопросы задаёшь! В столбослов, конечно, во что же ещё! — хохочет Накет, показывая рукой совершенно недвусмысленный и очень пошлый жест.

Веншамея следует за Накетом в его палатку, мило смеясь и предвкушая веселье.

Но даже в самые жаркие моменты «игры в столбослов» она ловит себя на мысли, что ей всё больше и больше нравится упрямый фордокс-приманец с обжигающе холодным взглядом….

А что нравится всё больше и больше всей команде без исключения — так это то, что груда гиперполимера, саморга и других веществ с каждым днём становится всё ближе по форме и содержанию к прекрасному новому звездолёту. И, в конце концов, эту форму и содержание обретает. Кстати, материал, которому в кораблестроительном деле не нашлось применения, не пропадает зря: мятежники наконец-то обзаводятся новыми удобными горметами и электробластерами.

С лёгкой руки, или, точнее, с лёгкого рукрыла Айзела, который больше всех заботился об усовершенствовании системы маскировки, мятежники решают назвать новый корабль «Тёмной Материей». Это название великолепно подходит чёрному, как космическая пустота, элегантному кораблю с тёмно-серебристым низом, затемнённым окном и двумя изогнутыми крыльями, в которых упрятаны небольшие по объёму, но очень мощные двигатели. Особенность этих двигателей заключается в том, что в космосе они автоматически выпускают специальные наночастицы, маскирующие аннигиляционный след корабля, который обычно представляет собой яркое пламя. Звездолёт успешно проходит испытание на невидимость: его не засекает ни один из радаров и просветов, доступных на Самобыте. В первый испытательный полёт вокруг маленьких миров отправляется Стив. Проверив скорость, управляемость, маневренность, работу охранительных орудий и даже устойчивость к гравитационному полю магистрали, ближайшей сейчас к системе Самобыт, он возвращается на Коряжку.

— А «Хитрюга» похорошел, — усмехается терраформ. — «Тёмная Материя» — лучший звездолёт из всех, что мне когда-либо приходилось видеть. Готов поклясться на подкрадовой шкуре, это так!

— А главное, он сделан с любовью, своими лапами, — добавляет Силмак.

— В отличие от проклятущих ходострелов! — вступает Джекс. — Мы уже давно разобрали их, но только сейчас окончательно поняли, что можно с ними сделать. Бастер!

Напарник Джекса ведёт двух ходострелов за собой, словно послушных собак. Даже не владея электронной телепатией, органические существа понимают, что сейчас эти паукрабьи полумашины представляют собой лишь бессознательные аппараты, которые подчиняются простейшим командам.

— У нас две новости: хорошая и плохая, — заявляет робот. — Начать придётся с хорошей. Внутри каждого ходострела есть мощный электромагнит, которых при определённых условиях способен на импульс определённой частоты. Этот импульс может сломать не только хозяина, но и других таких же ходострелов на целой планете. В отличие от стоп-фразы для роботов, которая останавливает их лишь на некоторое время, этот импульс для ходострелов губителен. Что ещё лучше, этим электромагнитом можно управлять теми же командами на том же языке, на котором написаны все остальные программы ходострелов. И лучше всего то, что все ходострелы объединены общей информационной сетью, через любую точку которой можно добавлять команды и обновлять программное обеспечение для всех ходострелов сразу. Складывается впечатление, что это своего рода страховка. Похоже, паукрабихи боялись, что ходострелы восстанут. Хотя это и нелогично.

— Но это же повёрнутые на всю голову паукрабихи, где ты у них логику нашёл?! — восклицает Джекс и продолжает: — В общем, мы можем с помощью всего одного ходострела запустить по информационной сети с любой паукрабьей планеты программу, которая заставит электромагнит испустить смертельный для этих гадов импульс. И так мы ослабим пол-Двумперии! Эти мерзячие твари не допишут свою «великую» историю!

— Но плохая новость в том, что для активации программ для электромагнита нужен