Они втиснулись в салон, занимая места, на которые указывал пилот, равномерно распределявший нагрузку. И все равно самолет взлетел вразвалку, опасно накренившись на одно крыло, почти задевавшее взлетную полосу. Гамаш и Клара, сидевшие с этой стороны, наклонились к середине. Как слаженная команда моряков.

А потом они поднялись на нужную высоту и взяли курс на Табакен. Самолет заложил вираж, Жан Ги всем телом навалился на Гамаша, прижав его лицом к иллюминатору, и Гамаш смог увидеть то, что видно только сверху.

Кратер. Гигантский идеальный круг – место, куда упал метеорит сотни миллионов лет назад. Космическая катастрофа, которая уничтожила все живое вокруг. А потом создала жизнь.

Самолет снова лег на крыло и полетел на восток. От Бэ-Сен-Поля. В красное небо.

– Вы давно летаете этим маршрутом? – проорала Клара, перекрикивая рев двигателя.

Она наконец перестала молиться и почувствовала, что может открыть рот, не рискуя завизжать.

– Несколько лет, – прокричал в ответ пилот. – Начал летать в восемнадцать. Семейный бизнес.

– Авиация? – спросила Клара, обретая чуть большую уверенность.

– Фрукты.

– Прошу прощения?

– О господи! – прокричала Мирна. – Да оставь ты его в покое, пусть управляет самолетом!

– Oui, фрукты. На побережье не так уж много свежих фруктов, а доставлять их на bateau слишком долго, поэтому мы доставляем фрукты самолетом. Главным образом бананы.

За сим последовал монолог о том, сколько времени требуется разным фруктам, чтобы дойти до стадии гниения. К тому времени, когда он закончил, все явственно ощутили, что успели подпортиться.

– А как часто вы берете пассажиров? – спросил Жан Ги, желая поскорее сменить тему.

– В последнее время довольно часто, но это необычно. Большинство людей отправляются на побережье по воде. Времени уходит больше, зато безопаснее.

Никто не пожелал развивать тему безопасности, а Клара снова принялась молиться: «Благослови, Господь, пищу нашу…»

– А Люка Вашона вы не возили недавно? – спросил Жан Ги.

– Владельца «Ла Мюз»? Oui. Несколько дней назад. Рановато, но он каждый год туда летает.

– Куда именно? – спросил Гамаш.

– В Табакен. Рисует там. Каждое лето. В этом году я высадил его прямо там, но обычно высаживаю в Сет-Иле, а оттуда он добирается по воде. Все художники предпочитают по воде. Так…

– …безопаснее, да-да, мы знаем, – перебил его Бовуар.

Пилот рассмеялся:

– Я хотел сказать, красивее. Ведь художники любят красоту. Mais, franchement[93], на лодке безопаснее. А вообще-то, никакого безопасного способа добраться до залива Святого Лаврентия не существует. У нас болтанка, а у кораблей – Могилы. Так что риск есть везде.

– Заткнитесь вы все! – прошипела Мирна, испепеляя взглядом своих попутчиков.

Самолет попал в воздушный поток и накренился. Он нырял и падал и снова набирал высоту. Пилот тут же переключил все свое внимание на управление самолетом. Пассажиры сидели, широко раскрыв глаза, а Клара ухватилась за руку Мирны.

Заметив это, Жан Ги позавидовал женщинам и подумал, как бы прореагировал шеф, если бы Жан Ги поступил так же.

Самолет снова нырнул, и Бовуар схватил Гамаша за руку, но отпустил, как только самолет выровнялся.

Гамаш посмотрел на него, но ничего не сказал. Они оба знали, что уже не в первый раз цепляются друг за друга, когда жизнь повисает на волоске. А судя по тому, как развивались события, это могло случиться еще не раз.

– Питер! – завопила Клара так громко, что Бовуар почувствовал непреодолимое желание оглядеться, не присоединился ли к ним Питер Морроу.

Клара наклонилась вперед:

– А моего мужа, Питера Морроу, вы туда не возили?

– Désolé, леди, – ответил пилот. Он явно был двуязычным и говорил на смеси языков. Англо– и франкофон. – Имен не помню. Только багаж. И фрукты. Теперь лимоны…

– Он должен был лететь в Табакен, – быстро заговорила Клара. – Высокий. Англоязычный.

Пилот покачал головой:

– Нет, мне это ни о чем не говорит.

Мирна вытащила свой телефон, кликнула по нему несколько раз и протянула Кларе. Та немного поколебалась, а потом сказала:

– Да какого черта, все равно нам всем хана.

Она показала фотографию пилоту, и тот, отсмеявшись, спросил:

– Это вы, что ли?

– Не имеет значения. Мужчину вы узнаете?

– Да. Высокий, старый. Англоязычный.

– Старый? – переспросила Клара.

– «Старый» не самое важное из того, что он сказал, – возразила Мирна. – Мы все кажемся ему стариками. Он только-только начал подгнивать.

Самолет затрясло, словно его кто-то подтолкнул.

– Боже мой, вот и конец, – пробормотал Жан Ги.

– Что это? – спросила Клара.

– Где? – Мирна лихорадочно повернулась к иллюминатору и посмотрела, куда показывает Клара.

– Это транспортник, развозит товары по деревням, – ответил пилот.

– Художники тоже на нем плавают? – спросила Клара.

Внизу была река, а на ней – судно. Сверху оно напоминало сигару.

– Oui.

– Как долго корабль идет до Табакена? – спросила Клара.

– Из Сет-Иля? – Пилот задумался. – День, может, два. Зависит от погоды.

– Высадите нас там.

– Где?

– В Сет-Иле.

– Клара? – сказала Мирна.

– Клара? – сказал Гамаш.

– Если Питер плыл на корабле, то и мы должны.

– Клара? – сказал Жан Ги.

– Но ведь Питера там нет, – заметила Мирна.

– Я знаю. Однако у него была какая-то причина, чтобы остаток пути плыть.

– Возможно, – сказала Мирна. – Но у нас есть причина, чтобы этого не делать. Разве мы не хотим как можно быстрее добраться до Табакена?

– Зачем? – спросила Клара.

– Чтобы найти Питера.

– А если он сошел с корабля? – возразила Клара. – Если он так и не добрался до места? Нет. Мы должны повторить его путь с максимальной точностью.

Бовуар повернулся к Гамашу. Их носы чуть не соприкоснулись, так тесно они сидели. И свирепый взгляд Бовуара, несомненно, выражал отчаяние.

Шутки кончились. Хватит, повеселились. Позволили Кларе поуправлять.

Пришло время брать бразды правления в свои руки.

– Patron. – В голосе Бовуара слышалось предостережение.