— А вы, наверное, Хулия Альварес, так?

Ее темные глаза блеснули, заметив меня в недрах вертолета. Когда я пристегнула ремень безопасности и надела наушники, Уотсон устроилась на сиденье напротив и уставилась на меня пристальным взглядом.

— Да, это я, — ответила я лаконично.

— Я рада, что смогла найти вас.

— Скажите, — оборвала я ее излияния, — это правда, что вам известно, где сейчас мой муж?

— Конечно, — кивнула она. — Мы, само собой, сверим мои данные с координатами мистера Даджяна, когда поднимемся в воздух, но я уверена, что у нас одинаковая информация. Ваш муж сейчас находится на северо-восточной границе Турции. Адамант при вас?

По крайней мере, этой женщине нельзя было отказать в умении сразу брать быка за рога.

— Да, конечно.

— А можно… можно взглянуть? — В голосе Уотсон прозвучали нетерпеливые нотки.

Я протянула ей камень в тот момент, когда вертолет начал отрываться от земли.

— Он… простой и прекрасный, — прошептала она, поглаживая адамант ладонью. Камень снова потух.

— И очень сильный, Эллен. Он способен испепелить вас, если вы не умеете с ним обращаться…

— Странно, не правда ли? — прервал нас Даджян, с облегчением убедившись, что его птичка без всяких помех взлетела и парит над устьем реки. — Удивительно, что ради такого камня столько людей готовы убивать и умирать…

Эллен обернулась к нему:

— Как вы и ваши люди, например.

— Или как ваш президент.

Армянин произнес эти слова безразличным тоном, не придавая особого значения беседе со своей новой пассажиркой. Он поднял сиденье у одного из свободных кресел и достал из маленького холодильника несколько бутылок минеральной воды и холодные бутерброды, разделив припасы на всю компанию. Лично я была выжата как лимон. Всю ночь мне не удалось сомкнуть глаз, к этому добавился еще и пережитый стресс от взрыва в церкви Санта-Мария-а-Нова, и, хотя я вполне сносно держалась, у меня вдруг появился чудовищный аппетит. Вонзив зубы в сэндвич с крабами и салатом, я прислушалась к разговору Даджяна и мотоциклистки.

— Давайте разберемся, — заговорила она, — как давно вам известно о существовании в США проекта, цель которого — взять эти камни под свой контроль?

Даджян взглянул на нее удивленно:

— С тех пор, как отец Мартина приехал в Армению искать их. С тех пор прошло много лет…

— Отец Мартина? Билл Фабер? — Я чуть не подавилась вторым куском сэндвича.

— Уильям Л. Фабер. Точно. Вы хорошо знакомы со своим свекром, сеньора?

Я ощутила режущую боль в желудке.

— Честно говоря, — выдавила я, — я никогда его не видела. Даже в тот день, когда я рассчитывала с ним познакомиться в Биддлстоуне, он не появился на нашей свадьбе.

— Вот я бы удивился, если бы он приехал туда! — расхохотался армянин. — Это человек, не выносящий публичности. Он объявился в Армении в тысяча девятьсот пятидесятом году, вскоре после того, как самолеты-разведчики Пентагона получили первые фотографии предполагаемого Ноева ковчега на горе Арарат. Он пришел в мою общину, прикинувшись молоденьким паломником, и рассказывал всем, что ищет священный камень, который он называл чинтамани. Все приняли его за очередного хиппи, пока он не сообщил, что пересек Гималаи в поисках камня, но безрезультатно, и в конце концов не убедился, что реликвия могла осесть где-то в наших горах. Добившись расположения моего народа, он стал надолго исчезать, причем никто не знал, ни куда он направляется, ни что делает.

— Он объехал всю Азию в поисках камня? — переспросила я. — А кто все это оплачивал?

— Теперь мне известно, что его финансировал проект «Элиас», сеньора. Но в ту пору никто даже не подозревал о его существовании. Тогда Билл рассказывал, что узнал об этом священном минерале от одного русского, довольно известного в те годы художника Николая Рериха. Рерих описывал эту реликвию как сакральный инструмент для общения с небесами. И более того, утверждал, что владеющий этим камнем имеет ключ к Шамбале.

— Шамбала?

— Этот распространенный в Азии древний миф, госпожа Фабер. Шамбала — это тайное царство, населенное мудрецами, управляющими судьбами рода человеческого. Некий земной рай, недосягаемый для людей с нечистыми помыслами и обладающий невероятной властью и силой.

— Но ведь Тибет расположен очень далеко от Арарата, — запротестовала Эллен Уотсон.

— Но не для такого мифа, как этот, мисс. Камень чинтамани, или как он там называется, весьма похож на наши адаманты. Последователи Рериха утверждали, что, когда чинтамани темнеет, он способен притягивать облака. Они верили, что всякий раз, когда камень становится тяжелым, это предвещает кровопролитие. И нередко непосредственно перед важными событиями на нем появляются письмена. — Армен Даджян откашлялся и продолжил: — На юге Азии до сих пор верят, что чинтамани был доставлен на землю на спине крылатого коня, именно так его изображают в наиболее важных буддийских храмах. На этих картинах камень представлен в виде огненного сияния, вырывающегося из ларца, покоящегося на спине скакуна. Это явное свидетельство того, что камень способен оказаться в любом месте! Билл Фабер, естественно, хорошо знал историю крылатого коня Лунг-та и рассказывал нам ее, когда я был еще мальчишкой.

— И он говорил вам об «Элиасе»?

Даджян улыбнулся:

— О да! Под конец мы говорили обо всем. Мы с Биллом очень подружились. Он провел несколько лет в Армении, а потом пригласил меня учиться в Соединенных Штатах и включил в свой проект.

— И вы нашли то, что он искал?

— Более или менее. Ему удалось завоевать расположение шейхов моего народа, и они поведали, что на горе Арарат располагается источник всех этих камней. Его чинтамани, по их словам, появился из Ноева ковчега после окончания потопа. А потом объявились русские. Армения у советского политбюро считалась бедной провинцией, но в Москве узнали о живущем здесь «белом капиталисте» и пришли за ним. Ему удалось скрыться, но русские отравили нас своей пропагандой. Нам сообщили, что Фабер работал над секретным проектом противника, ставящим своей целью украсть у нас минералы большой стратегической ценности. И сказали кое-что еще: что отец нынешнего президента, мисс Уотсон, их поддерживал.

— Отец Роджера Кастла знал о проекте «Элиас»? Вы уверены?

— Безусловно. Уильям Кастл Второй был в курсе тайны «Элиаса» и работал на проект. И Билл Фабер тоже. И Мартин, в свою очередь, пошел по стопам отца еще до знакомства со мной. Занятный круг получается, не так ли?

— Да уж.

— Задайте себе вопрос, мисс Уотсон, почему ваш президент так заинтересован в «Элиасе»? Думаю, мой рассказ развеет ваше недоумение.

— Я спрошу у него самого, не сомневайтесь.

— И кстати, — произнес он, протягивая девушке спутниковый телефон и одновременно следя за ее реакцией, — выясните также, откуда взялись напавшие на нас люди. Это он их послал?