«Черт побери, зараза!»

Эллен резко затормозила, спрыгнула с мотоцикла и как безумная бросилась к одной из багажных сумок. Кровь стучала в ушах.

«Он выстрелит! — запаниковала она. — Я должна остановить его!»

Она была права. Этот невозмутимый подонок поднял зеленую трубу гранатомета и прицелился куда-то в глубину улицы. В некую точку, которая, по подсчетам Эллен, практически полностью совпадала с координатами, данными спутником.

«Я должна остановить его!» — повторила она себе.

Прежде чем снайпер успел прицелиться, Эллен навела на него пистолет.

— Стоять! Руки вверх! — закричала она.

Человек даже не дрогнул. Не меняя позы, он слегка поднял свое оружие и взялся за спусковой крючок. Но не тут-то было. В долю секунды два выстрела из легкосплавной «беретты», которую Эллен успела достать из сумки, взорвали тишину городка. Бум. Бум. И только тогда, взвинченная и растерянная, она сняла шлем, глубоко вдохнула морской воздух с запахом пороха и наконец рассмотрела, кого она застрелила: мужчину крепкого телосложения, одетого в темную форму для ночного боя отряда «морских котиков». Его кровь текла ручьем, впитываясь в камни древней мостовой.

— Вот дерьмо! Это же спецназовец!

Оба выстрела достигли цели. Первый, более впечатляющий, попал навылет в шею. Второй, смертельный, пронзил почку и легкие.

Вниз по улице, там, где заканчивался тротуар, четыре силуэта — единственные, кого Эллен смогла заметить поблизости, — суетились вокруг черной дорожной сумки, недвусмысленно занимая оборонительную позицию. Трое из них были вооруженными мужчинами. Четвертой оказалась женщина с волосами морковно-рыжего цвета. Эллен узнала ее по фотографиям в Мадриде. Это была Хулия Альварес! И два прогремевших выстрела, как и следовало ожидать, не остались незамеченными.

Эллен Уотсон, обученная принимать жизненно важные решения в рекордные сроки, прикидывала, как ей лучше организовать сражение с противниками, которые — судя по оценке, услышанной в посольстве несколькими часами ранее, — располагают хитроумным электромагнитным оружием и, помимо того, похитили сначала Мартина Фабера, а потом и его жену.

Я начала дрожать, как сопливая малолетка.

Только мы отошли от кошмарного взрыва в Санта-Мария-а-Нова, как в нескольких метрах от нас прозвучали два выстрела. Я сразу же все поняла: два сухих резких щелчка — и какой-то одетый в черное тип, прятавшийся за фургоном, рухнул на землю.

— Anvrep kragoj! — крикнул Ваасфи у меня за спиной.

— Снайпер! — перевел встревоженный Даджян. — Всем на землю!

Но, к моему вящему удивлению, они говорили не о мотоциклисте, стоявшем посреди улицы с коротким дымящимся пистолетом в руках. Вовсе нет. По-настоящему их напугал тот тип, которого застрелил мотоциклист.

— В укрытие, быстро! — поторопил меня Даджян.

Дрожа, я скорчилась за какой-то синей машиной.

— Ч-что… происходит? — заикаясь, пробормотала я.

И тогда армянский шейх, вне себя от ярости, схватился за свой устрашающего вида автомат и процедил сквозь зубы:

— Не знаю, сеньора! Не знаю!

В девяти тысячах километров от побережья Галисии суперкомпьютер УНР, Национального управления военно-космической разведки США, собирал и анализировал данные, передаваемые со спутника НМВВ.

— Ради всего святого! Кто мог стрелять в S23?

«S23» было кодовым именем сержанта Оденвальда. Капля пота скатилась по темному лицу Майкла Оуэна. Он решил остаться у мониторов в контрольном зале, чтобы собственными глазами следить за развитием ситуации с этим пресловутым электромагнитным излучением. «К счастью, президент этого не видел», — подумал он. Иконка с кодовым именем агента окрасилась красным. Он был мертв. Известия, приходящие с северного побережья Испании в режиме реального времени, были более чем неутешительными. Капитан подводой лодки «USS Texas», вне себя от гнева, только что оборвал видеоконференцию с Оуэном, так и не получив разрешения на высадку нового отряда в устье реки Нойя. Директор АНБ не желал рисковать. «Придется слишком много объяснять Кастлу», — рассудил он.

Съежившийся рядом с ним Эдгар Скотт то и дело снимал очки, чтобы протереть глаза носовым платком.

— Сэр… — Директор УНР казался выжатым как лимон. Ему тяжело достался разговор с президентом, когда необходимо было сохранять выдержку и не выдать компрометирующую информацию, которой добивался глава нации. — Боюсь, момент неподходящий, но не считаете ли вы, что надо было поделиться с Кастлом всем, что нам известно?

— Что вы имеете в виду под этим «всем»?

— Хочу напомнить, что этот источник магнитного излучения, — произнес Скотт, указывая на другой индикатор на главном мониторе зала, — был не единственным обнаруженным нами за последние часы. В действительности, во многих других местах были зафиксированы подобные всплески, хотя и меньшей интенсивности. В Иерусалиме, в Аризоне. Довольно сильный в городке Нуайон, во Франции, прошлым утром…

— Все под контролем, Скотт. Мы же не позволим разразиться еще одному кризису соборов, как в тысяча девятьсот девяносто девятом году, правда?

Директор УНР не казался столь уверенным:

— Это было уже давно, сэр…

То, что Оуэн называл кризисом соборов, вызывало у него самые мрачные воспоминания. В том году, когда Николас Аллен и Мартин Фабер попытались завладеть камнем из семейства адамантов, хранящимся в Эчмиадзине, один ученый из Национального центра космических исследований в Тулузе, исследуя запись со спутника серии ERS, обнаружил шесть вспышек излучения категории X, исходящих из земли под некоторыми готическими соборами на севере Франции. Причем исключительно «ранняя готика», припомнилось ему. Дело в том, что этот инженер, безобидный человечек по имени Мишель Темуэн, столкнулся с сопротивлением своего начальства, желая продолжить изучение случайной находки, подобной той, которую сейчас отрабатывает его собственная команда. Никто тогда не заинтересовался его соображениями, и инженер в конце концов начал собственными силами проводить исследование, давшее, мягко говоря, крайне неудобные результаты. Никто не удосужился сообщить ему, что этот случай связан с проектом высшей категории секретности, контролировавшим подобные энергетические аномалии. Вышло так, что в Амьене, в одном из фасадов пострадавшего собора, инженеру удалось найти адамант, который он вообще никогда не должен был видеть без разрешения проекта «Элиас». Тем самым он поставил всех в весьма щекотливую ситуацию. Не представлялось возможным, чтобы столь деликатная информация, способная вызвать всплеск научного, исторического и политического интереса, стала бы общественным достоянием. К счастью для проекта «Элиас», в 1999 году данные по климатическим изменениям были еще скудны, и эти излучения остались незамеченными прессой. Но сейчас положение изменилось. Если еще какой-нибудь независимый ученый сумеет связать активность этих древних камней с приближением важных геологических событий, — эвфемизм для глобальной катастрофы, — могут возникнуть проблемы. И весьма серьезные.