спустя почти десятилетие местные все еще боятся контактировать с туристами. Потому что после каждого приезда иностранных журналистов к бывшим соседям Усамы бен Ладена приходят с допросом пакистанские спецслужбы. А иногда по сей день после таких приходов люди пропадают на целые месяцы и после никогда никому не рассказывают, где они были. Или вообще не возвращаются…

Для местных жителей та кровавая ночь изменила ход обычной жизни навсегда — они на долгие годы оказались под прицелом и присмотром. Больше десяти лет никто в мире (или почти никто) не знал о месте, где скрывался Усама. Все жители Абботтабада годами соседствовали с человеком, за голову которого правительство США обещало награду в пять миллионов долларов, и никто об этом не догадывался. И вот однажды ночью, неожиданно, без предупреждения, в спокойном до этого городе началась страшная стрельба с вертолетов. Испуганные женщины и дети, не понимавшие, что происходит, выбегали из домов и искали убежища. Это нападение навсегда оставило след страха и недоверия на их лицах.

Не желая нарушать и без того призрачный и шаткий покой местных, мы аккуратно прогулялись вокруг комплекса и вернулись к машине, чтобы двинуться дальше.

Дорога тем временем становилась все опаснее: на высоте четыре тысячи метров постоянно встречались резкие горные перевалы, обледенелые и засыпанные снегом. Сугробы были такие, что периодически мы просто километрами ползли по снежным тоннелям высотой в два-три метра. Некоторые места проходили с особой сложностью из-за застрявших прямо на узком пути грузовиков — иногда нам приходилось останавливаться и расчищать снег по бокам, чтобы их объехать. Организм недоумевал — еще каких-то три дня назад тело изнывало под палящим солнцем, и вот пришлось достать всю свою зимнюю одежду и кутаться в шарфы. Акклиматизировался прямо на ходу.

Местные «курорты» хотелось обнять и обогреть — настолько пустыми и жалкими они выглядели — такое себе Славское в Карпатах лет сорок назад. Но когда мы поздним вечером наконец въехали в регион Гилгит-Балтистан, дорога мгновенно превратилась в идеальную, хотя и сохранились резкие природные серпантины и обрывы. Поэтому остаток пути проехали бодренько, иногда даже активно давя педаль газа. В итоге, спустя почти сутки горной дороги, заехали в красивый лодж на живописной полянке у водопада. Горная река, пики заснеженных гор, чистейший морозный воздух и никого, кроме представителей племени и нас — «почетных иностранных гостей».

Это место считается стыком трех самых высоких горных систем планеты — Гималаев, Гиндукуша и Каракорума, — образуя здесь так называемое место горной встречи. На горизонте виднелась шапка знаменитой среди альпинистов К-2, одной из самых опасных и высоких гор мира, по сравнению с которой подъем на Эверест — детский сад. Если на Джомолунгме смертность около пяти-семи процентов, то на К-2 — все тридцать.

Мне ошибочно казалось, что, как только мы въедем в селение, сразу увидим много столетних старичков. Но слава оказалась слегка преувеличенной — долгожителей искали очень долго, участников клуба «100+» осталось совсем немного. Мы ходили по селам, стучали в дома и только к вечеру следующего дня в столице — Каримабаде — встретили достаточно пожилого мужчину.

— Мне восемьдесят лет, — ответил он на мой прямой вопрос и засмеялся: — Еще пацан. А вот моей маме целых сто пять. А зачем вам с нами знакомиться?

С помощью переводчика — Джафа — рассказал ему о кругосветке, запланированной книге и документальном фильме. Что, мол, снимаю очень нетривиальный контент об уникальных сохранившихся самобытных этнических группах. Наряду с племенем куна, сикхами, высокогорными жителями Радужной горы в Перу, мьянманскими монахами, брахманами, жителями Питкэрна и т. д. Упоминание о племени хунза среди всех этих интересных народностей явно ему польстило.

Он внимательно посмотрел на меня, прищурив глаза.

— Хорошо, я тебя пропущу, я тебе доверяю. Только сам не пойду — ноги уже не ходят, а вот ее праправнук все покажет, — и он позвал из дома парня лет тридцати. — Ступайте, только сильно ее не утомляйте, пожалуйста.

Мы спустились с верхнего холма селения, где жил сын, к дому матери-долгожительницы, преодолевая по пути лабиринты тропинок.

У дома нас попросили подождать минуту, пока женщина приготовится. В это время на мгновение просветлело небо, показав заснеженные пики семитысячников и сверкнув на прощание багровым закатом. Темный небольшой коридор, вдали мерцает свет из распахнутой двери. Сделал несколько шагов по прохладному глиняному полу и оказался среди компании из восьми человек — пара маленьких детей и разного возраста мужчины и женщины, — внимающих чьему-то рассказу. Слева потрескивал в печи огонь.

В правой части комнаты на подстилке сидела худощавая бабушка в красивом, расшитом вручную головном уборе с полупрозрачной фатой, укрытая одеялами. С первого мгновения бросились в глаза ее энергичные движения — в руках держала четки и быстро, искусно перебирала их. Оказалось, что стопятилетняя Рахима — не просто долгожительница, а настоящая принцесса племени хунза. Вся обстановка вокруг женщины была буквально пропитана глубоким почтением и уважением к ее особе.

Здороваюсь со всеми.

Подхожу к женщине, наклоняюсь к ней, она жестом показывает на место на подстилке рядом с ней.

Сажусь.

Протягиваю руку, чтобы поприветствовать и поздороваться.

Далее происходит то, чего я никак не ожидал.

Она берет мою руку в свою, ощущаю крепкий хват ее тонких и чуть прохладных пальцев.

Затем резко наклоняется к моей руке и целует ее.

Целую ее руку в ответ.

Следующие два часа пролетели как минуты: я жадно внимал простейшей житейской мудрости, которой делилась Рахима, и был готов буквально конспектировать ее рассказ. Благо никто не противился съемке, и я аккуратно поставил в углу камеру, чтобы та фиксировала все важное. Детишки, видимо, впервые видели такой «агрегат» и постоянно с интересом заглядывали в экран, удивляясь, что в нем показывают бабушку. Меня это очень забавляло.

Я совсем не ожидал, что такая древняя старушка окажется настолько живой, прогрессивной и абсолютно в здравом уме. Мне не терпелось узнать, какие секреты скрываются за ее жизненным потенциалом.

И вот что Рахима мне рассказала.

О ЕДЕ

Я не верю в специальные диеты.

У меня только два правила.

1. Ем то, что растет на нашей земле и произведено нами.

В основном это абрикосы, спелые или сушеные. Также овощи, пророщенные зерна, овечью брынзу и совсем чуть-чуть мяса. Иногда курицу, совсем редко, зимой — баранину.

2. Ем мало, но пью много.

Меньше ешь — дольше живешь. Пью воду из ледникового ручья.

Вода дает жизнь, она должна быть настоящей. Ее должно быть в избытке.

Еда же, если