сам не прыгал и не болел за какую-то из стран, а только наблюдал со стороны, все равно выпустил из себя кучу эмоций, здорово очистившись. Аналога этому действу просто нет в мире, ни на одной из границ такое не встретишь — и ради этого уже стоит приехать в Пакистан.

Когда военный «балет» закончился, трибуны в последний раз взорвались исполненными патриотизма и эмоций криками, а участники процессии будто вросли в землю, безмолвно испепеляя друг друга ненавистными взглядами. Этот батл гляделок продолжался минут пять — в этой войне не было места насилию, оружию и оскорблениям. Противника можно было победить только мастерством необычной строевой подготовки и стальной выдержкой. Каждый взгляд провозглашал: «Вам нас не сломить, даже не думайте».

Кульминацией стали два враждующих флага, одновременно спущенных в момент захода солнца за горизонт, и краткое, но жесткое рукопожатие капитанов пакистанской и индийской «сборных». Мол, мир между нами возможен, но только на наших условиях. Жест доброго намерения, который никогда не сможет принести результата. Так просто им не договориться.

В завершение я мог ожидать чего угодно — страшных потасовок, поножовщины, драк. Если люди так неистово бьют друг друга просто за любовь к другому футбольному клубу (как я мог наблюдать в Марселе), что им стоило наброситься на врага, возможно, покалечившего их семью или разрушившего их дом. Но ничего такого не произошло — после финального свистка, означавшего закрытие границы на ночь, все спокойно встали и, как после веселого концерта, начали расходиться по домам. Я поделился своим наблюдением с Инной и Джафом — так звали ее спутника.

— Это да. Меня радует, что люди способны вести себя адекватно и тут безопасно, — наконец заговорил Джаф. — Хотя в 2014-м здесь была серьезная террористическая атака — прямо на поле подорвался несовершеннолетний смертник. Тогда много было раненых, больше шестидесяти погибших.

— С тех пор тут тщательно осматривают на входе в стадион, просто так в жилете взрывчатку уже не пронесешь, — добавила Инна. — Возможно, для Европы это норма, но для Пакистана — достижение.

Уже в сумерках мы добрели с моими сумками до парковки и двинулись к первому пункту — городу Лахору. Как только начали движение — в очередной раз удивился разительному несходству двух соседствующих стран. Пакистан сразу показался чище и любезнее, хотя ожидал я совсем обратного.

Ночной Лахор первым разрушил стереотипы о Пакистане: чистые спокойные маленькие улочки, уличные музыканты с гитарами, рестораны с невероятными старинными фасадами с резьбой, где никого не шокирует просьба принести оливковое масло к средиземноморскому мезе. И конечно же, огромное количество обувных лавок, чем Лахор, собственно, и славится. Сумасшедшие мастера, которые вручную за час могут сделать определенную модель под тебя за три копейки. Не зная, куда засунуть лишнюю пару и зачем ее тащить с собой, все же не удержался: купил себе кожаные сандалии с загнутыми носками — очень колоритные.

Если еще на стадионе пакистанцы казались мне слегка пугающими религиозными фанатиками, здесь этот образ растаял совсем, и нас словно окутало душевностью и гостеприимством. Сразу после ужина мы отправились в столицу Исламабад, чтобы там переночевать. Меня удивили местные дороги, тем более после Индии: трех-четырехполосное идеальное шоссе, такие дороги и у нас редко встретишь.

После эмоционального дня и плотного угощения я уснул прямо на заднем сиденье машины и даже плохо помню, как в состоянии сомнамбулы выгружал рюкзаки из машины и заходил в отель. Следующее воспоминание после дороги было уже утром.

День 257

Исламабад, Пакистан

99 896 км пути

Когда, проснувшись, вышел на балкон, возникло ощущение, что я почти в Лос-Анджелесе: загородные дома, белые заборы, широкие улицы, красивые аллеи с деревьями… Почему Пакистан это все так тщательно скрывал? Хотя я, конечно, знал, как страна страдает от клише «террористическая», которое на нее нацепили. И сколько бы она ни работала над туристическим брендом, еще очень долго будет тяжело. За первые два дня я не увидел вообще ни одного белого туриста — и это передвигаясь по 10-миллионному Лахору, затем по 5-миллионной столице — таких мест не так много осталось на земном шаре. Потому в это утро я особенно радовался тому, что не испугался и не исключил эту страну из маршрутного списка — а ведь сомнения все-таки были!

Больше всего в Пакистане мне хотелось увидеть горы и добраться до знаменитого племени хунза — тех самых долгожителей, которые живут по 120 лет и населяют отдаленную часть Гилгит-Балтистана в горах Каракорума. Очень хотелось познакомиться с ними, увидеть культуру, быт и, конечно же, расспросить о рецептах долголетия. Инна, яростная любительница гор и походов, вызвалась с этим помочь. А Джафа, судя по всему, вообще никто не спрашивал — его посадили в машину и повезли. Их пара со стороны вообще выглядела достаточно странно: в ней было больше женского, чем мужского, а в нем — наоборот. И вот встретились эти два полюса и вроде пытались что-то друг другу дать, но получалось все с раскатами грома. Инна бесконечно щемила и критиковала мужа, особенно когда он был за рулем, а тот все больше закрывался в свою ракушку и не выходил на контакт. Два человека соединились, а две разные культуры, страны, два менталитета — нет. Она боготворит горы и готова сутками лазить с палаткой за спиной, он сидел бы в своем комфортном коконе и был абсолютно счастлив. Но нет — любовь требует жертв. Я вспомнил отлично спевшихся Андреса и Гинту из Эквадора. Но тут точно была другая история.

Пока мы поднимались на машине из Исламабада в горы на север, я постоянно рассказывал ребятам о своем трипе, о прекрасной Украине и что им обязательно нужно приехать в нашу страну (Инна из Беларуси и никогда у нас не была). Тут неожиданно и Джаф разговорился:

— А я вот тоже очень люблю путешествия! Особенно в те страны, которые находятся вне мейнстрима. Там больше шансов увидеть настоящую жизнь, почувствовать душу людей. Кстати, поэтому решил отправиться в Украину…

— Да ладно тебе! Ты серьезно? — чуть не поперхнулся я. — Был в Украине? Чего ж ты раньше молчал? И как тебе?

— Ну-у, я просто долго решался. Ведь о вашей стране мало привлекательного в Сети на английском. Если в Google вводишь «Ukraine», получаешь информацию о войне, беспорядках, коррупции, опасностях и так далее. Но я же из Пакистана и знаю, что media are shit. Поэтому не поверил.

История оказалась длинной, и Джаф рассказывал ее весьма занимательно и эмоционально. В