– Нам обязательно нужна энергия и работающий ИскИн. Другого выбора нет, – отрезал Юрген. – Диагностика каюты Александра показала работоспособность системы жизнеобеспечения. Но датчик воздуха фиксирует постоянное снижение давления. Система компенсирует атмосферу из запасов, но их хватит не более чем на пять часов при текущем темпе потерь. Где-то есть свищ. Я одеваюсь и отправляюсь на поиски дыры. Попробую ее закрыть. Дистанционно больше ничего сделать не могу.

– Что с Александром? – вмешалась в разговор успокоившаяся Фредерика. Ее голос перестал дрожать, но оставался заметно слабым.

– Я не знаю, – тихо отозвался Юрген. – Нет связи с ложементом. Никакой.

– Он погиб? – спросила Фредерика еще тише.

– Не обязательно. – Глеб подлетел ближе и сжал ее руку в своей, стараясь передать спокойствие уверенным прикосновением. – Юрген говорил о воздухе в каюте. Значит, там можно дышать. А ложемент является автономной системой с собственными батареями. У нас есть только факт отсутствия связи. Сам по себе он ни на что не указывает.

– Абсолютно точно, – поддержал его Юрген, – для доступа в каюту нам нужна герметичность кольцевого коридора или кают-компании. А для этого нужна энергия и работающий ИскИн со своими ремонтными дронами. Поторопитесь.

Глеб и Фредерика миновали технические коридоры быстрее, чем в первый раз. На аварийном планшете схема систем ИскИна была заменена на схему энергетики корабля. Согласно ей помещение ручного управления реакторной установкой находилось в северном полушарии, ближе к внешней оболочке. К нему вели два технических коридора. Один – непосредственно от внешней обшивки корабля, другой – из кольцевого коридора. Напарники выбрали кратчайший путь со стороны внутреннего пространства. Этот путь был более рискованный ввиду прохождения непосредственно мимо реакторной установки, которая, как опасался Глеб, все же могла сильно фонить.

В кольцевом коридоре, как и на всем корабле, воздух отсутствовал. Путь до технической двери в реакторный отсек занял не более полуминуты. Глеб и Фредерика разделились, облетая пространство коридора с двух сторон от центра корабля, но не обнаружили видимых повреждений стен. На детальный осмотр времени у них и не могло быть, но серьезные повреждения целостности стен, вызванные ударной декомпрессией, были бы видны сразу. Это обнадеживало, так как шанс закрыть миниатюрные повреждения обшивки были выше, чем возиться с большой дырой в кают-компании. А объемы помещений, следовательно, и потребность в воздухе были на невооруженный первый взгляд сопоставимы.

Глеб раскрыл в стене еще одну скрытую дверцу с ручным приводом двери в технический коридор. Несколько поворотов круглого штурвала откатили дверь в сторону, открыв перед напарниками длинный коридор, с рядом люков в смежные помещения. В дальнем конце виднелась такая же дверь, но уже в рубку ручного управления реакторной секцией. Глеб вызвал на своем планшете данные по уровню радиационного излучения. Экран задумался на долгие пять секунд, сопрягаясь с датчиками скафандра, и наконец выдал зеленые цифры нормы. Они отличались от ноля, но соответствовали допускам для работы в аварийных скафандрах.

– Юрген, – позвал Глеб конструктора, – хорошая новость номер один: реактор не фонит выше нормы.

– У меня есть версия, что не все так плохо, как нам может казаться, – отозвался тот. – Возможно, реактор был штатно заглушен ИскИном ввиду экстренного отказа сразу множества систем и аварийной разгерметизации жилого контура помещений. Это даст нам возможность перезапустить реактор и дать энергию.

– Мы выдвигаемся к пульту управления, – бросил короткое сообщение Глеб.

Двигались не спеша, постоянно поглядывая на данные с дозиметров, выводимые на экран планшета. Чем дальше они продвигались по коридору, тем больше становились цифры, но их условный цвет оставался зеленым, что говорило о соответствии параметров фона нормативу. Наконец достигнув двери, Глеб с облегчением выдохнул. Ручное управление отпиранием двери здесь не было спрятано в нишу стены. Наоборот, обвели яркой оранжевой краской для заметности с большого расстояния. Привычно повернув массивный руль, Глеб распахнул дверь в рубку ручного управления реактора.

Основное место в тесном помещении занимал огромный пульт управления с множеством архаичных тумблеров. В правом верхнем углу пульта равномерно горела лампочка аварийного питания систем реактора. На корабле, освещаемом только фонарями скафандров, эта лампочка дарила надежду на счастливый конец приключений.

Глеб дал команду ИскИну скафандра на поиск инструкции по ручному перезапуску реактора. ИскИн вывел текст со схемами на экран планшета. Началась кропотливая работа по ее пошаговому исполнению. Поворот первого рычага привел к включению экранов и подсветки всех приборов. Следующий поворот запустил электронный блок управления. Следующая кнопка запустила самодиагностику электронного блока управления. Пауза на долгих три минуты. Зеленый сигнал на экране. Следующая кнопка активирует электрические цепи системы контроля распада и температуры активной зоны. Снова тумблер, включающий стартовые насосы системы охлаждения. И так далее на протяжении двадцати минут. В итоге кропотливой работы Глеб и Фредерика дошли до предпоследнего пункта, который гласил «Запуск автоматической системы активации штатного цикла». Все предыдущие процедуры выполнялись для ручного контроля людьми за главными подготовительными процессами и системой безопасности. Нажав на кнопку с подписью «Запуск ОЦРРВ», Глеб с надеждой посмотрел на экраны. И ничего не произошло. Точнее, произошло одно простое событие: на экране появилось системное сообщение «Требуется верификация действия центральным ИскИном».

– Да что же это такое?! – в сердцах воскликнул Глеб.

Фредерика протянула руку и вновь нажала на заветную кнопку. Тот же результат. Электронная система отказывалась запускать реактор без разрешения ИскИна. В свою очередь ИскИн не мог дать такого разрешения, так как его запасное питание было повреждено. Перепроверка всех этапов проделанной над пультом работы не выявила никаких ошибок в действиях экипажа. О чем Глеб с Фредерикой, перебивая друг друга на разных шагах использованной инструкции, поведали Юргену.

– У меня тоже не радостные новости, – ответил конструктор после долгого вздоха. – Я не могу найти место утечки воздуха из каюты Александра. Не везде есть возможность оперативно получить доступ к обшивке. Если бы были хотя бы шесть часов и соответствующий инструмент, было бы по-другому. Но у меня нет ни того, ни другого. Так что я вынужден к вам присоединиться.

– Ты сталкивался с такой проблемой запуска реактора? – Глеб в очередной раз, не отрываясь, изучал инструкцию.

– Нет. Я конструктор кораблей, а не конструктор реакторов. Разумеется, мне знакомы большинство энергетических установок, но в общих чертах, без деталей. А уж тем более помнить все особенности ручного пуска я не в состоянии. – Юрген заметно выдыхал в микрофон, что свидетельствовало о прилагаемых им усилиях по перемещению чего-то массивного. – Если откровенно, то такое требование, как согласие ИскИна на запуск, очень логично. Вы вспомните, на каком мы судне. Это элементарная защита от дурака. На яхте не предусмотрен профессиональный экипаж. Все управление отдано надежному Иск-Ину. Вариант с его полным отключением равносилен гибели корабля.